на самую первую страницу Главная Карта сайта Археология Руси Древнерусский язык Мифология сказок
 

ИНТЕРНЕТ:




КОНТАКТЫ:
послать SMS на сотовый,
через любую почтовую программу   
написать письмо 
визитка, доступная на всех просторах интернета, включая  WAP-протокол: 
http://wap.copi.ru/6667 Internet-визитка
®
рекомендуется в браузере включить JavaScript


РЕКЛАМА:

Сергей Алексеев
СОРОК УРОКОВ РУССКОГО

главы из книги


Х Р А Б Р О С Т Ь

урок 24

       Слова обитают на свете, как рыбы в сказочном Синем море: иные резвятся и плещутся на мелководье, всегда открыты взору и разуму, иные, крупные, стоят на студеной, непроглядной глубине и поднимаются редко, явив нам свое царственное величие. А иные, как золотые рыбки, знакомые нам с детства, всячески отрисованные в воображений, но существующие под покровом такой тайны, что чудится, и нет их вовсе, говорящих человеческим зыком и исполняющих любые три желания.

       То, что мы понимаем под воинским, ратным духом, - отвага, смелость, доблесть, храбрость, самоотверженность и прочие слова, отражающие духовно-волевые качества, то, чем гордимся и что относим к мужественной профессии, имеет чисто женское начало. По крайней мере, все эти слова женского рода, чаще используются как прилагательные и явно сложились в устах восхищенного слабого пола, дабы оценить и воспеть мужские боевые заслуги. Возможно, поэтому они все, как золотые рыбки, внешне яркие, блистающие и недоступные. Прежде чем открыть их первородную суть, снять загадочную вуаль, следует повоевать, поломать голову в поединке с соперниками - временем и забвением.

       Начнем со слова, не требующего пространных изысканий, - доблесть. Здесь блесть - блест, сияющий, сверкающий, блестящий столп, коим представал перед восхищенными женскими взорами герой-победитель. Слово, можно сказать, наградное, парадное, праздничное, требующее начищенных, горящих на солнце доспехов и готовности внимать славе. И совсем иное дело - смелость, с виду простое и привычное слово. Его Величество Глагол, способный, как обоюдоострый меч, разрубить любой узел, вскрывает лишь первую суть: смелость - сметь, то есть мочь, проявить волю. Однако в этом случае возникает новый вопрос, ибо есть слово сметливый, в котором явно слышится не только волевая составляющая, но и еще несколько значений - догадливый, быстро соображающий, человек с подвижным умом, смекалкой. Сметка - с метой, то есть с расчетом, с измерением (ME - мера). Значит, смелость - разумное проявление воли? Устойчивый слогокорень здесь ME, поскольку С - знак соединяющий, и есть слова мекать, кумекать, мерекать - думать, расчетливо мыслить, анализировать, соображать, а еще намек, невдомек, где ME выступает самостоятельно, как мера расчета.

       И сюда же, как к магниту, начинают притягиваться слова ум - уметь, умелый. Там, где нужно приложить мыслительные способности, всегда будет участвовать и этот слогокорень: мерещиться (казаться), мечта (воображение). ME - это размеренное сознание, и тогда смелость - созательная воля. Так что это качество воинского духа нельзя называть безрассудным, а война, бросившегося в драку очертя голову, - смелым.

       Поэтому и говорят: смелость города берет. Следующее слово из этого гнезда - отвага. Современный смысл его вроде бы и понятен, но исключительно через вспомогательные слова, в сочетании с той же смелостью, доблестью, храбростью. Однако это не синонимы, и отвага стояла и стоит особняком, выражая некое иное, закрытое, качество. От частого и слепого, неосознанного употребления такое знакомое слово оказалось затертым, как соответствующая солдатская медаль на боевой гимнастерке. Отвага слегка приоткрывается в форме отважный (поступок), высвечивается слово важный, но тогда рассыпается его боевой, ратный, смысл, ибо важный - значительный, мало того, появляется налет некого снобизма, показного величия: важной персоной можно назвать чиновника - не бойца. А ведь есть еще совершенно иное значение в однокоренном слове отваживать - отторгать, отводить. Отвадить, к примеру, блудливую корону от чужого двора. Случайных созвучий, как мы убедились, в русском языке нет, значит, надо вылавливать истину из древних слогокорнёй.

       Итак, вага - слово опять же знакомое - есть одноименная река в Архангельской и Вологодской областях, приток Северной Двины. Га, как известно, движение, ва - течь, бежать, перемещаться с шумом (отсюда вопить - издавать звук, вой волка, во (а)питъ - кричать), получается, громкое, шумное движение. Но есть еще бага - могучий рычаг из бревна или толстой жерди, с помощью которого поднимают тяжести. Важить - буквально поднимать, вздымать, перемещать, причем с боевым кличем «Вар-вар!», когда надо поднять ратный дух, взбудоражиться, войти в состояние ража или с дружным возгласом на «Раз, два - взяли!». Кстати, слово будоражить говорит само за себя - будить, возбуждать раж. В прошлые времена за неимением домкратов плотники подваживали дома, чтобы заменить нижние сопревшие венцы, и делали это без особого напряжения, вздымая многотонную махину на метр и более. То есть отвага - это способность подняться, возвыситься, когда все другие приникли к спасительной земле. Отважный - нашедший в себе духовный рычаг, силу и мужество встать, подняться, пересилить страх, отвергнуть себя (самоотверженность), взбудоражиться, возвыситься над неотвратимой смертью во имя победы.

       Кстати, отвага логически сообразуется со словом мужского рода подвиг, в коем скрыто движение га. Подвигнуться можно лишь при условии, что герой поднялся, стоит на ногах, невзирая на свою уязвимость. Важный тоже от слова вага, то есть поднятый, но не силой духа, а, к примеру, собранием на вече; толпой. В этом случае иная логика, и, как всегда бывает, возвышенный обществом чиновник, слуга народа, скоро ощущает свое верховенство и становится важной персоной. В таком случае наши пращуры дали имя реке Ваге не только за ее шумливый бег, вложили смысл поднимающей! И не зря речники до сей поры говорят, что идти вверх по течению - подниматься, а вниз - спускаться.

       И, наконец, самое закрытое, таинственное и, пожалуй, коренное слово в этой упряжке - храбрость. Разложение его на слогокорни не открывает сути - хра - бро - ст (ь), если не считать последнего - ст, что означает столп. В первых двух отсутствует логическая связь, если рассматривать их как хра - храм, хоромы, а бро-бра от брать. Получается бессмыслица, чего нет и быть не может в Даре Речи. Тут и глагол не помогает (храбриться) или даже усложняет поиск смысла, как в слове расхрабриться, а обращение к прошлому и вовсе вводит в заблуждение внедрившейся буквой О: например, прозвище князя Святослава - Святослав Хоробрый. Однако в нарицательном храбрец неожиданно высвечивается корень брец - борец, бороться - браниться. То есть во второй части слова содержится конкретный ратный смысл, восходящий к временам крамолия, первых междоусобиц. А это очень важно - определить время сложения слова. Но что тогда означает хра?

       Попробуем зайти от «окающего» хоробрый. В слове хорошо явно слышится сдвоенные слогокорни хоро, и означают они ладно, однако буквальное значение «хороший, ладный борец» не несет в себе того энергетического потенциала, который скрыт в слове. От хра-хоро, скорее всего, произошел хоровод, когда к Ра мольники брались за руки и замыкали круг - символ солнца. Одно из имен бога Ра - Хорс, а хора означает свет, откуда произошло слово фара (источник света): замена знака X на Ф - вполне нормальное явление в звучании русского языка. Авестийское фарн обозначает сияющее, солнечное начало, благо. Тот, кто обладает фарном (гои), непобедим! А в Кушанском царстве, в Бактрии и Согдиане, народонаселение коего имело индоарийское (скифское) происхождение, чтили Фарро - светлое, божественное благо (го), получаемое человеком свыше. Кстати, этот бог изображался на монетах в виде мужа в царских одеждах и с надписью, которую можно прочесть, не зная ни языка, ни письма бактрийцев, поскольку написано по-русски - «фарро». Любопытно, не правда ли, коль знать, что до прихода болгарских просветителей осталось этак лет 300-400. А еще попробуйте перевести египетское слово фараон.

       Итак, хара (фара); сокращенная форма хра, впрочем, как и хоро (отсюда слово хорошо) - все означает свет, светлое начало, энергию го - благо, ниспосланное правью: То есть слово храбрый раскрывается со смыслом неожиданным, непредсказуемым - борец со светом! Разрушитель ритуального круга братии!

       Подобный поворот был бы немыслим, если бы Дар Речи не донес до нас обширной и разносторонней информации о борьбе с крамолой. А храбрый, храбрец, хоробрый - птицы из того гнезда, того же времени, когда произошла ранняя и самая значительная смена идеологии, оставившая не след, не черту и даже не борозду - глубокий ров в сознании наших пращуров. Черное стало белым или, наоборот, белое - черным, что происходит и доныне. Следовало обладать недюжинной волей и дерзостью, дабы покуситься на святая святых -низвергнуть прежних кумиров, хвалу поменять на хулу, расторгнуть, разорвать круг братий, молящейся Ра. Мало было смелости, отваги и мужества, чтобы бросить вызов богам! Хороборецом, храбрецом называли того, кто замахнулся потягаться с правью. И, скорее всего, происходило это не без помощи оружия - огня и топора, ибо не было еще мечей. С огнем и мечом уже исторгали ту идеологию (веру), что пришла на смену крамолии.

       Поистине, пришедший с мечом от меча и погибнет...

       Но, как бы там ни было, слово храбрый относится к тому кругу слов, которые доносит до нас предание. Ко времени, когда Святослав получил прозвище Хоробрый, первоначальный смысл слова был уже утрачен, а тот, что подразумевался, соответствовал греческому синониму - герой. Однако, по злой иронии, повторялась давно ушедшая в небытие ситуация: когда княгиня Ольга уговаривала сына принять христианство, молодой, ретивый и своенравный князь отвечал: «Аз бога ведаю». И воздавал требы, клялся мечом своим не солнцу, не Разу-Ра - громовержцу Перуну, Хорсу, Семарглу и иже с ними..

       И здесь нельзя говорить, что происходило это под чьим-то чужим влиянием или стремлением подражать пантеону некоего соседнего, «продвинутого», государства. Через долгий период крамолия, через своеобразное единобожие прошли все народы без исключения, однако скудеющее «общечеловеческое» сознание уже с трудом воспринимало первородную, ветхую космогонию, близкую и понятную, например, человеку каменного века. Да, того самого, в шкурах, который зачем-то сооружал обсерватории, - следил за светилами и звездами, добывал время, считая его главным ресурсом, который ставил истуканов на острове Пасхи, строил пирамиды, возводил дольмены, над назначением которых мы до сей поры ломаем голову не в силах охватить своим оскудевшим умом тот мир, в котором жил пращур. Человек встал на путь, ведущий от великого к малому, от сложного к простому, и ему требовалась конкретика, божество всякой детали мира.

       Таким образом, он стал, познавать не целостный предмет, дабы понять его многообразную суть; начал углубляться в деталь, в клетку, в атом, в частицу, и так до большого коллайдера - всего лишь инструмента, чтобы познать великое...

       Но все это темы совсем иных уроков. Мы же вернемся к слову. Духовно-волевой потенциал воина не есть заслуга того или иного государя, вождя, полководца. Несмотря на самый высочайший воспитательный талант, Суворову, например, не удалось бы создать суворовского солдата, не имей этот солдат великого опыта предков, особой генетической структуры, заложенной многими поколениями. Помните, к чему привела попытка выстроить войска по идеологическому принципу, полагаясь на комсомольско-партийное сознание? Пока на передовую не пришла коренная Россия с древней идеей защиты Отечества, фронты не выдерживали натиска противника, невзирая на храбрость солдат и командиров, армии пятились до Москвы и несли огромные потери убитыми и плененными. (Только вдумайтесь: три миллиона пленных за три месяца войны...) Опыт крамолы, Гражданской войны, решительно не годился для битв с. внешним врагом, «красные маршалы» оказались не способными управлять войсками, руководить сражениями, а политкомиссары - поднимать боевой дух, поскольку ни те, ни другие не имели образования. И, соответственно, национального образа.

       Духовно-волевой потенциал воина (не наемника!), его образ, рождается и взращивается на протяжении тысячелетий. И об этом вспомнили поздновато, перед войной, поэтому и появились фильмы «Александр Невский» и уже во время войны - «Иван Грозный». Большевики в срочном порядке начали латать идеологические бреши, оказавшиеся в некогда стройной марксистско-ленинской философии, трещавшей по швам от своего космополитизма. Они вынуждены были наскоро сшивать то, что было ими же безжалостно отрезано и посрамлено, - прежнюю историю Отечества, которая представлялась большевистской пропагандой как мрачное прошлое: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем...». Поступаясь принципами, они спешно выцарапывали, выгребали из сусеков то, что сами еще не успели уничтожить, - остатки былого воинского духа, дабы поднять коренную Россию, собрать засадный полк.

       Железный Сталин спохватился в первые дни (если не часы) войны и после некоторого замешательства обратился к советскому народу, как к прихожанам единого храма: «Братья и сестры!». Вероятно, учеба в духовной семинарии оказалась куда более действенной и образовательной, чем. вся ленинская школа. Впоследствии, даже как-то подзабылось, что воюет новая формация - «советский» народ. Вспомнили о своем происхождении, стали называть друг друга славяне, а вождь всех времен и народов на победном застолье пропел славу русскому народу.

       Такова уж участь всех великих реформаторов - эксплуатировать попранное, когда небо становится с овчинку...

       Нынешние тоже стали жить с оглядкой, вдруг узрев, что без национальной идеи, с психологией хищника - хапнуть побольше в «этой» стране и убежать на Запад - далеко не уедешь. А «светлое будущее» в виде сытого общества потребления никак не прививается на русской почве. Нарождающийся «средний класс», которому воровать уже нечего и бежать некуда, класс; который в принципе и составляет коренную Россию, все чаще задает шукшинский вопрос: «Наелся, что дальше?». И, самое главное, власть, увлекшаяся бесконечной реформацией уже не раз реформированного, неожиданно обнаружила полное отсутствие идеалов, на которых всегда существовала и будет впредь существовать всякая армия. Если еще недавно солдат поднимался в атаку «за Веру, Царя и Отечество», а чуть позже, лишенный Веры и Царя, - «за Родину, за Сталина», то теперь-то каким лозунгом можно поднять, всколыхнуть этот самый духовно-волевой потенциал? Дабы боец проявлял смелость, храбрость и отвагу? За повышенную зарплату контрактника? За обещанную жилплощадь? За «харизматических» менеджеров (они сами себя так называют!), управляющих государством? Я уже не говорю о нынешнем гражданском министре обороны, который еще недавно торговал табуретками...

       Отправленный в Англию Левша, как и все талантливые наши соотечественники, был оценен, обласкан за морем, однако, не взирая на беспробудное пьянство, не забыл о Родине и, до конца исполняя патриотический долг, вынес с чужбины самое главное - англичане ружья кирпичом не чистят! Война случится - плохо стрелять будут!

       Кто не читал сказку, поясняю: во времена этого кудесника кузнечных дел в русской армии существовали немецкие порядки, и чистый канал ствола был важнее, чем бой ружья. Нормальный маразм чужестранного влияния.

       А сейчас я выдам главную государственную тайну: в Российской армии - ружья чистят кирпичом и поныне! Уже четверть века до блеска начищают старую парадную технику и гоняют ее по Красной площади, нещадно эксплуатируя духовно-волевой потенциал, обретенный в Великой Отечественной. На трибунах сидят престарелые ветераны в обветшавших гимнастерках, увешанных наградами, которым до сих пор (спустя уже полвека!) все еще обещают благоустроенные квартиры! Среди них - молодые, сытые и довольные менеджеры... Зрелище вовсе не парадное и радостное - печальное. Жить старым жиром можно еще год-другой. А что дальше? Надеяться, что современные Левши из Силиконовой долины вернутся на Родину и принесут с собой сверхновые технологии и истины? Внедрят их в производство оборонного комплекса и в наши помрачненные бесконечными реформами головы?

       Не дай бог случится война! При отказе компьютеров и системы Глонасс (а они непременно откажут) управлять войсками вручную станет невозможно. Например, потому что главком и министр обороны не умеют читать карт, планировать оборонительные и наступательные операции, по-чапаевски рисуя по ночам диспозиции войск или проще - показывая их на картошке. Нет, Африку от Америки они отличают, низменность от возвышенности уже с трудом, ну а сделать привязку на местности - сомневаюсь. Отступать придется до Урала еще один довод, чтобы перенести столицу. Мало того, гражданские менеджеры, взявшие на себя военные стратегические полномочия, так или иначе отучают стратегически мыслить, а еще важнее - принимать решения генералов, профессиональных военных. Тех, кого учили, кто умеет читать карты и планировать войсковые операции.

       Это происходит от того, что власть боится не только своих налогоплательщиков, но более всего - собственной армии, а точнее - патриотических настроений в офицерской среде. Боится того, чем ей, власти, гордиться следует! Но и тут менеджеров можно понять: они не воспитывали этих патриотических чувств, напротив, всячески с ними боролись. Неистребимый патриотизм наших военных произрастает за счет удобренной отеческой кровью земли. За счет исторически приобретенного в победных оборонительных войнах высокого духовно-волевого потенциала.

       А страх опять же продиктован полным отсутствием вразумительной скрепляющей идеологии. Скрепляющей власть, армию и народ. В чем она выражена, эта идеология, и как звучит - все отлично знают, в первую очередь - на Западе, и, как огня, страшатся когда-нибудь услышать ее формулировку из уст России. Поэтому прямо или косвенно, не мытьем так катаньем стремятся не допустить, чтобы произошло это скрепление. Способов в арсенале наших «партнеров» достаточно, от «прав человека» до «интеграции» и запланированных мировых финансовых кризисов. И наши менеджеры знают, но вслух произнести всего-то два слова не могут. Категорически, тем самым напоминая влюбленного юношу, тайно сгорающего от трепета и страсти, но не способного сказать о своих чувствах. Поэтому власть или молчит, или, глядя не в глаза, а в нашу переносицу (так в школе учили), лепечет невесть что про экономику, про общечеловеческие ценности. Когда надо набраться мужества и заявить на весь мир: «Я люблю тебя, Россия! И жизнь положу во имя твое, славная моя Родина! Моя, власти, высшая цель - сделать тебя счастливой».

       Ведь менеджеры должны помнить, как когда-то признавались в любви? И произносили подобные слова женщине? Или все же исполниться отваги, храбрости и сказать: «Довольно строить «сытое светлое будущее», отныне будем строить Великую Россию».

       Или мы умеем обниматься и просить прощения друг у друга только на краю могилы? И будем чистить ружья кирпичом?

0 - 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 13 - 20 - 21 - 22 - 24 - 26 - 27 - 35 - 36