Хранитель Прави

изм. от 20.05.2020 г ()
<< предыдущая

 Два всадника направили коней наискосок по травам, зеленевшим густо и темно, просвечивали на Яриле вершинками, пырей тоже жадно тянулся к Светилу. Лохматился не вызревший султанистый ковыль, изредка мережками проблескивал шалфей, сменялся разноцветьем и переходил опять в безбрежное половодье ковыля. Коршун одиноко реял в небесно-лазоревой выси, высматривая себе степную добычу - сусликов и сурков, в изобилии водившихся окрест. Из-под конских копыт взвился стрепет, потянулся над ложбинкой, искря своим оперением. И тут коршун стремглав упал на добычу. Хранитель молча глядел на степную драму. Подъехав к грудастым курганам, Араван воздал требы душам пращурам. Молвил древним шепотком заговор Нави. Яр тем временем набрал в кожаные мешочки освещенной землицы и полынь-траву, сложил в подсумок.

 Ехали молча, Араван испытывал привычное чувство покорной умиротворенности. Ковыльная степь дышала тишиной, нарушаемой только посвистом сусликов, и давила мудрым величием. Яр просто спал в седле, клонясь к конской гриве. Приминая травы, с юга, от Камышовой Вежи поплыл свежий ветерок. Степь Яра покоряла, очнувшись от забытья, вопросил:

 - Да, диду, а как, ты не рассказал, великий царь персидский Кир крови у нас напился?

 - Да, Яр, за шестнадцать лет до Дария Кир завоевал и покорил много земель и царств, но тщеславие его не было удовлетворено, ведь он был наших, арийских кровей, и решил покорить силой оружия землю своих и наших пращуров. К югу от нас, у массагетов, царицей была вдовствующая славная Тамира, сильная женщина была. А Кир, замышляя захватить наши духовные святыни, предложил Тамире хитрый ход - выйти за него замуж, но умна была вдова, разгадала планы, что не она Киру нужна, а царство ее и духовный центр - арийские святыни. Кир персидский получил отказ. Разъяренный, он с отборным войском перешел Араке, но роды рассенов всегда старались заманивать врага вглубь своей страны. Поверь, Яр, видел я по воде, что будет. И через восемнадцать и девятнадцать веков народы Рос всегда будут заманивать врагов, великих изгоев, и всегда они будут попадать в наш вентерь. Не избежал этой уловки и Кир. Но сначала, зная слабую сторону массагетов, навязал битву с сыном Тамиры, Спаргаписом, который опрокинул строй мидян своей лихой лавой, вроде прогнал персов, да те оставили свой обоз, полный добра и вина в мехах, злейшего врага народов Рос. После этой войны общим кругом издали мы кон, который следует свято и жестко соблюдать: можно выпить только три чаши вина - за любовь к Богу и Миру Прави, за любовь к своей Родине и за дружбу, за большее возлияние, по кону, человеку пьющему назначено общее презрение, и считать его опущенным. Так вот, Спаргапис, захватив обоз, напился вина до того, что вернувшиеся персы повязали пьяных, Спаргапис в плену от стыда покончил с собой. А Кир, скрывая, что сын Тамиры погиб, требовал выкуп - чашу, яхонтовую, святыню наших общих пращуров, и все веды сокровенные на золотых пластинах, что у нас на Урак-горе хранятся, но волхвы ведали про смерть сына и его воев, поведали о том и Тамире. В месть за сына и воев рода нашего заманила почти сюда же, обещая, что Кир Великий сам возьмет все святыни на Урак-горе. Здесь-то вентерь и захлопнулся. Последнее, что Кир увидел и услышал, это слова Тамирис: «Ты хотел залить нашу сторону кровью, а святыни забрать, так напейся ею досыта!» И свист акинака прервал путь изгоя в Яви. Голову его кинули в кожаный мешок с кровью и отдали жалкой кучке, оставшихся воев.

 - Да, Хранитель, легендарная наша сторона. А ведь маги Мельхиор, Волтасар и Каспар с той стороны пришли, как там сейчас?

 - Еще, Яр, двести восемьдесят лет назад родственные нам народы саков под предводительством Аршака разгромили войска Андрагора и создали Парфянское царство. Оно делилось на три сатрапии - Астауэна, Парфиена и Апаварктикена, позже под их властью оказалась Маргиана. Стольными кромами являются Старая и Новая Ниса. Походы на закат Ра привели Парфию к созданию огромной стороны, от Сирии на заходе до Систана на восходе. И сегодня только они могут меряться силой с железным Римом. А чуть позже арийцы вторглись в Бактрию и создали пять областей под своей властью. И не так давно Кафидз объединил эти области и горный Алтай, и северных индов, образовав Кушанское сарство, позже правили Канишки, Хувишки и Васудевы. От них к нам приезжают раз в семь зим ведуны и вой, и калики перехожие связь кровную всегда поддерживают. Их всегда можно отличить по прическе, голова выбрита, а верхняя часть заплетена в косу, похоже на наших асов чубы-оседельцы - гордость воев. А тело, Яр, они расписывают вечной краской, оберегом у воев служат священные животные, особо у вождей на сердце по праву, колют голову львиную или грифона, а все тело в хищниках, раздирающих оленей. Давеча, семь зим назад, были у нас Кушанские ведуны и вожди, так вождь из рода Васудевов был весь расписан, в знак благородства и храбрости был весь синий. В Камышовой Веже все девы сбежались, любовались, когда он гарцевал на лихом жеребце, по пояс раздетый. Да, вспомнил, мати твоя, Дара, окатила его из кадки ледяной родниковой водой, вот он ругался, кричал, что от него бежал целый манипул римлян, это сто человек, а тут какая-то баба окатила его, хорошо хоть не помоями. Но замолк, когда узнал, какого она рода. А когда батько твой, Гордий, выпрыгнул, в полете Сва показал, когда у жеребца перед пенной мордой смерч из пяток просвистел, ахали, восхищались, весь день просили научить такому бою.

 - Аа, помню, потом они узнали его умение златокузнеца, заказывали изделия, грифонов на шею из серебра, а вождь тот возжелал гривну златую на шею, Гордий ее почти поллета делал. Красы необычной, там грифоны и львы терзали лошадей, а вкруг все поле было сканное, тянул батько злато в паутину, свивал потом в нитку, а их в жгуты, а все животные были как живые. Я помню, за это кушанцы целый мешочек камня любви заплатили, батько из него колты чудные изготовил для маги. Как синь небес Божьих, у Дары висели в ушах.

 Эх, степь расенская, раздольная! Какая же душа должна быть у народа, живущего на великой реке, через которую не всякая птица перелетит, в этой ковыльной шири, где песня разносится до горизонта и до самой выси небесной, где боги слышат народ Рос. Всем степь одарит человека знающего и любящего ее, накормит и напоит раздольная. А уж мати-река Ра и избалует роса белугой и стерлядью, и носатым осетром, а какие сомы двухсаженные в затонах водятся, бывали и такие, что овцу, да что там овцу - корову утаскивали в омут, а залом - селедка когда шла, что и воды не видно, только самый ленивый мог голодать в этих благодатных местах, где сайгаков было в сотни раз больше, чем людей, где благородные олени и косули входили в дома расенов, где огромные древние туры паслись на тучных пастбищах. Вот такая и душа была необъятная у народа Рос - Внуков Божьих.

 Степь на многие дали оделась колышущимся серебром. Там, где пробегала Стрибожья воздушная струя, ковыль молитвенно клонился, а на седеющей его хребтине долго не смыкалась чернеющая тропа. Терпкий воздух был густ, ветер сух, а на гребнях никла безрадостная, выгоревшая полынь. Для Яра это все умещалось в одно слово - благодать, как он любил родную землю, как не мечтал о дальних сказочных краях и приключениях, но к этому родному краю он прикипел всем сердцем, всей кровью без остатка, так любить может только человек с духом, подаренным ему Богом, суть Внук Божий.

 Ехали молча, лишь жаворонки в небесной выси нарушали безмолвие великой степи. Древностью веяло от ее поседевшего лика, изрезанного глубокими морщинами-долами, извилистыми оврагами, в которых хоронилась всякая живность от полуденного зноя; вот взлетел и мгновенно исчез вальдшнеп, излюбленное охотничье лакомство расенов. Взять его стрелой считалось величайшим искусством, потому что на все про все был отрезок времени, равный всплеску молнии Перуна.

 - Хранитель, а бывали наши пращуры в тех землях иудейских, куда путь наш лежит. Видывали ли браты наши кровные земли иршалаимские.

 - Видывали ли, не видывали, не то слово, но коней своих поили из Иордана. Иршалаима, ведаю, хоть это было за сто зим до моего рождения, что немало семени мужского посеяли народы Рос в дщерях сионских. Хотя это было запрещено коном, смешивать свою кровь с обрезанным этим народом, которые, дети праха земного настаивают, что все люди в белом свете пошли из их колена. Вот я, Яр, и думаю, как дети праха попали на Большую Медведицу? Откуда Бог принес нашего прародителя Ария? Смешно... Когда рабы из праха земного настаивают на отцовстве Внуков Божьих. А вот теперь поведаю, почему по кону Велесову нельзя нам иметь рабов. И как этот кон нарушали браты наши - сары и сколоты, и что за беда-мара из этого вышла. Сары, их эллины звали царскими скифами и в древности из них сделали мифических кентавров, а с ними сколоты отошли от кона Ария, поклонялись Перуну, да и то делали святилище в виде огромного меча-акинака и на нем все чаще и чаще приносили в жертву пленных. Набеги совершали все чаще и все дальше на юг. А очищаться от крови у нас на горе Лоб стали все реже и реже, а потом и вовсе перестали. И черствели души их, и жажда крови меняла суть души их. А так как шли в бой с именем праотца Ария, эллины стали думать, что это их Бог войны. И стали они пленных превращать в рабов. И все труды перекладывать на рабские плечи. И родились у рабов дети уже с душой другой, испорченной. Семьсот зим назад сары, сколоты и кимры под главой сара Ишпакая двинули в глубокий поход мир поглядеть, да и себя показать. На полмира пронеслось: «Скифы идут». Эту огромную боевую конницу видели и в Вавилоне, и в Сирии, но в Иудее, в Иршалаиме встретили не сопротивление воев, а дев, дочерей сионских. И когда сары конные вступили в Иршалаим, с громкогласым голосом «Урра», прославляющим лик Божий, то девы стали закидывать их цветами и пальмовыми ветвями. И уводили соблазненных, сильных духом, но простых нравом и наивных сердцем сколотов и саков. И думаю, Яр, что и до сих пор много там нашего семени сеятели наши посеяли, да и взошло оно и дало много зерен. А вот чему народы арийские удивились, войдя в кром, сильно укрепленный, Самарию, на горе Семерон, то это когда услышали родную речь, почти не измененную веками. И письмена их были писаны нашей молвицей. Значит, Яр, корни там наши пущены так давно, что и мне не ведомо. Ну, да, я думаю, мы их сами вскоре повидаем. А ведь, Яр, молвица наша суть восемнадцать небесных Божьих светил, каждое светило соответствует букве и определенному растению. И самое главное, что это знание тайное, знали его только посвященные. Даже более поздние руны переводятся как тайна. А здесь в молвице каждый знак - это еще и число. И все это в совокупности - сакральные знания, все ключи к ним находятся в той пещере, где ты был эти три дня. Все это говорит о том, самаритяне, имеют наши древние корни. И изначально там были посвященные ведуны. Встречались там наши вой с пеласгами, иудеи называли их филистимляне. И тоже речь была нашей. А далее народы рос пошли на Египет. Но выехал фараон Псамметих и выставил вместо боевых колесниц пять колесниц, полных золота, и десять колесниц с серебром, подкупом и долгими уговорами упросил не подчинять его сторону. Но больше арийцев убедило не злато и серебро, а жрецы, которые соединялись с ведунами Рода нашего, долго сопоставляли Ра-светило и общее начало всей Веры, различные качества Единого Бога, и пришли к тому, что суть Веру нашу они знали и почитали, но с изменениями. И оставили арии Египет в мире. Пошли назад воевать Ассирию, захватили стольный кром Ниневию. Добычи было столько, что вывезти все не могли. И остались народы Рос владычествовать над Азией на двадцать восемь зим. Но конец был очень коварный. Медийский cap Киаксар собрал и пригласил на пир всех вождей, напоил и перебил их. Без верхушки остались народы Рос, двинулись они назад, в родные земли, но встретили гам жуткое явление: рабы, которых было у них великое множество, к ним каждый год прибывали новые пленные, за долгие годы похода мужчин захватили власть и женщин народа Рос. Что такое раб, получивший власть, - это мрак, затмивший Божий Свет. Люди, не знающие ни кона, ни закона. Саки и сколоты называли их обрами. И обры оказались очень изощренными, подняли оружие против народов Рос и были сильны тем, что не знали Прави, не знали слово «честь», да и вообще не держали слово, подлость и стяжательство было их натурой, алчность к чужому добру было их суть. Но вот беда была с обрами - ничего не шло им на пользу: захватят золото, все прогуляют, пропьют, схапают чужой обоз с зерном, оно у них плесенью идет. Отнимут охотничью добычу, оленя, вепря, так протухнет все мясо. Здесь, Яр, мудрость: что будешь в своей душе взращивать, то в ней и будет. Поэтому у нас кон Божий, в нем сказано: «Ибо тот, кто корней своих не берег, своего сада не взращивал, будет питаться чужими плодами, да пользы не будет с того». Выше всего, Яр, - любовь. Любовь к Богу во всех проявлениях, любовь к ближнему. А ты как-то спрашивал почему народы, родные нам по крови, по-разному называются. Когда наш Род был един, многочислен, была и есть у нас заповедь: идти через миры многие, познавая их, и совершенствовать Дух свой, нести людям все то, что нам Бог дал. И вот через определенное время Род наш от переизбытка сил выделял и выпускал как бы плод свой. И шли арии через разные времена, в разные стороны, старались не воевать, но давать ближним мудрость и учить всему, чему заповеди Богов их самих учили. Пошла часть рода, сначала поселилась перед Великими горами - Кавказом, зваться стали синдами, позже перевалили через Кавказ, прошли многие земли, остановились, стали во главе других народов, стали зваться индами. Многие наши народы изменялись от условий, смешивались, но делились всем, и знаниями, и последней рубахой, потому что мы по сути такие и по заповедям Божьим, которые мы чтим. Наш Род в древние времена создал на острове Крите такую культуру, неся культ Ра, что и сейчас до этого уровня не дошел никто. Думаю, Яр, в этом походе ты сам многое увидишь и осознаешь. Но вот вернемся к обрам. Хотя и разбили их наши пращуры, но остатки их растеклись, как ручьи грязи. И до сих пор сеют, скрывая свое истинное лицо, сеют зависть, стяжательство, всем они недовольны, корысть и подлость ихние души. Но не зная Бога Истины, они взяли поверхностные взгляды отовсюду, потому что не было у них Рода - единого, все они обры - родства не помнящие, но боятся Бога - Иехову, ставят истуканов, не понимая их сути, приносят жертвы человеческие, не сознавая, что Богу это противно, пьют кровь человеческую, и от этого мерзкое нутро и душа их. Не хотел бы я, Яр, встретиться с их темной силой, в этом походе у нас цель и уроки другие, ну а если не избегнем их сетей, то узнают они Мару ближе, Ирийский сад им не светит.

 Ехали молча, Яр ощупал переметные сумы, там в основном были целебные травы, трава акор с корнем в виде человеческой фигуры, она помогает от змеиного укуса, корень шандра, ирный, высушенные пучки рекомы, зверобой, он останавливает кровь, но ядовит для лошадей и овец, бессмертник, не блекнущий даже в высушенном виде, полынь и можжевеловая ягода от всего недоброго, от злых духов, коих тоже водится в достатке.

 Жар еще лился потоком с дымчатого от степных пожаров летнего неба. Светило Ра сияло, жгло. В небе трепетали жаворонки. Яр морщился от лезущей пыли, мошка и оводы кружились вокруг мерно едущих всадников. Вдали, правее, в жарком мареве показались древние горы Уши и Лоб. Зоркий глаз Аравана разглядел смутные фигурки лошадей и людей, что-то непонятная суета там творилась. А тут Яр неугомонно стал выспрашивать поведать, что там на заход Ра, у реки Медведицы, водится непонятное. Хранитель неохотно ведал, что на каменный Медведицкий кряж часто, но испокон веков наведываются небесные гости.

 - Из-под земли вылетают шары, то малиновые, то светлые, зависают, освещают землю, каким-то светом. Но то не Боги и не добрые духи. При близкой встрече с шарами люди заболевают неизвестной болезнью и отходят часто в мир Нави. Лечить нужно сразу, без промедления, настаивать березовый гриб - чагу, ну мягкий взвар чистотела ты знаешь, и сок подорожника с капустным и морковным соком выводят постепенно эту заразу. А шары эти могут висеть в небесах, а потом мгновенно исчезнуть. Я, Яр, видел один раз на гряде Медведицкой, как шар задел скалу, упал и горел, трое сгорели, а один вылез, но это были не люди. Его взялась выхаживать одна старушка с ближайшего поселения, маялась с ним долго, на один вечер заехал, речи он не понимал, мал ростом был, мне ниже пояса. Но что, Яр, интересно: когда я вышел через чары- родники духом в ведическое сознание, то мысли его мне стали ясны. Родом они тоже с Большой Медведицы, но с другой звезды, они слуги, их очень давно послали разведать наш мир Яви; их много, но Явь им мало подходит, у них базы внутри матери сырой земли, через разломы они туда залетают внутри своих шаров, что-то там добывают; а потом он стал хиреть и отошел дух его.

 - Ну, Яр, давай во весь опор, там, у Лба, как-нито сеча малая идет. По ковыльной степи наметом неслись два всадника. Осадив кипельно-белого жеребца, Хранитель повел грозно очами, оценивая обстановку. В основании горы была выкопана большая яма, вокруг нее лежало полторы дюжины изрубленных людей, некоторые, израненные, стонали, изрыгали из себя такие жугкие ругательства и проклятия, еще полдюжины людей в черном с перекошенными от злобы лицами, кто с мечами, кто с копьями, сбились в жалкую кучку на краю ямы-могилы, а с глубины ямы доносились крики-стенания о помощи. Дюжина конных асов остановилась при виде Хранителя. Для всех людей Рос он был непререкаемым авторитетом во всем. Но они были разгорячены схваткой. И лица их пылали праведным гневом, с мечей-акинаков капала-алела чужая кровь.

 - Ну! И что здесь делает это бисово племя, какой Марой нанесло обров на нашу священную землю?

 -- Хранитель! Дозволь слово молвить, - выступил вперед старшой ас, русоволосый Зар. - Дозором объезжали места от Иловайки-речки, ужо и к Веже Камышовой путь направили, да верховой Егорий учуял неладное, как бы стон утробный из недр земли шел, вспомнили великана темного. И увидал он, как помощь ему приспела. Две дюжины обров с заступами и лопатами обкапывали основание горы, а двое иудеев верховодили раскопками, оба они молитвы совершали. Когда яма стала глубже и оттуда послышались зовы-стоны, прыгнули и они туда с лопатами, да вот незадача: то зло, что внутри, как магнитом, вытягивало себе подобное зло, и очищались люди Рос, здесь зло из них выходило, а эти семиты прыгнули, и влипли они ужо по колено, в злое место их тянет, а душа их зло свое не выпускает.

 Хранитель бодро, по-молодецки спрыгнул с коня и подошел к краю.

 - Ну что! «Святое племя», помогли вы противнику Божьему? Позарились на злато всего мира? Да, по делам вашим вижу, кто и что вам дороже Бога!

 А иудеи уже по пояс ушли в землю, видно, царь их так притягивал к себе, но старший из них с остервенением шипел:

 - Если мы и погибнем, то по нашим следам придут другие, наш мессия приведет сюда колена израилевы и обры нам помогут. Откроем мы царя темного. Увидят тогда Внуки Божьи нашу власть над собой, златом мы будем над вами править и над всеми народами, а обры будут вашими палачами, забудут на этой земле веру вашу.

 И тут с визгом двое из оставшихся обров кинулись на Аравана. С трех шагов они метнули копья, целя прямо в грудь Хранителя, и схватились за мечи. Но тут произошло действо, разуму обровскому не поддающееся. Хранитель выкинул вперед левую ладонь и копья, не долетев полсажени, как бы ударились в невидимую стену, завибрировали и упали вниз. А правая рука хлестнула два всплеска, оба обра, скорчившись, рухнули и скатились в яму. Оставшиеся изгои сгрудились у края и, ощерившись копьями, с ужасом глядели на Хранителя, таких энергетических ударов на расстоянии никто из них никогда не видел. Что творилось у Яра в душе после всех поганых речей, все, все выразилось в его взгляде, сталь синела ужасной пустотой и бездонной силой его очей. Когда-то он учился у Хранителя двигать взглядом малые камешки, получалось слабо, внутренняя энергия была еще ничтожно слаба. Не то было сейчас, он шел на четверых оставшихся обров, очи полыхали столь пронзительно и голос звенел сталью:

 - Абарра!!! - Озлобленные, испуганные обры были парализованы, никто из них не мог поднять оружие. Неведомая им сила швыряла одного за другим в яму. Голос Хранителя раскатился по склонам горы и достиг ушей воющего безликого кома человеческих тел.

 - Какой мерой вы мерили, такой и вам отмерено будет. Зар! Берите лопаты, пусть Мара их ведет к их хозяину. Закапывайте их живьем, чтобы и следа их не осталось на земле Рода нашего. Садись, Яр, на коня, негоже тебе это зрить. Поехали к крому.

 Яр долго слышал за спиной стук лопат и заступов, шлепанье комков земли и вой, жуткий вой из-под земли.

 Когда Хранитель и Яр подъезжали к Камышовой Веже, стало вечерять. С захода Ра потянуло пронзительным ветерком. Побуревшие тучи насупленно громоздились над горой Лоб. По низу, по конским копытам, пробежала текучая воздушная струя, ковыль молитвенно склонился. И тут же резкие порывы ветра ударили по травам, задевая низины-впадины. Хранитель молвил: «То Стрибог ярится своими внуками-ветрами. Чую, с небес дозор увидел, что обры-изгои хотят освободить своего Черного Бога. Да сейчас Перун встревожится за своего врага-противника, начнет буйствовать, громы-молнии пускать». Э-эх, степь родимая! Все стало прозрачно-недвижимо. Даже горы Уши и Лоб синели на грани видимого сказочно и невнятно. И кони, вдыхая горько-солёный запах, жевали мягкими губами и ржали, чуя на них терпкий привкус ветров Стрибожьих. Расенское небо низко и сурово надвигалось над ними, с посвистом пронесся ветер, за ним потянулась густая прохлада и горькая пыль. Молния наискось распахала черную тучу и ударила под основание горы Лоб. Долго-долго копилась тишина, гром обрушился с ужасающей силой. После нового удара из недр небесных потоками прорвался дождь. Вихрь пригнул всадников к гривам коней. Перун неистовствовал, при белом зигзаге молнии, скользившем по гребням тучи, всадники увидели ворота - въезд в кром, а над ними изображение рарога - сокола, внимательно взирающего на приближающихся. Стража из асов узнала Хранителя и распахнула тяжелые дубовые ворота. Всадники быстро проскакали по первому кругу улицы, до жилища Гордия с Дарой, благо жилье было недалече от ворот. Привязав коней, путники, распахнув дверь, ощутили тепло и уют домашнего очага. Дара радостно всплеснув руками, засуетилась, захлопотала перед самыми дорогими-желанными гостями: «Кровинка моя, сыночка, давай поклажу, сумы, Араван, тебе почет наш и уважение, проходьте в светлицу, на поле что творится, Перун за что-то лютует». Араван свою суму поставил бережно в красный угол, обнялся с Гордием. Дара засуетилась, подбросила пару дровин в печь и стала собирать на стол. О светлице отдельный разговор, все здесь было светлое, ясное, посреди - очаг тлеющий с выступами, на четыре стороны света. А над ним дымоход, расстарался Гордий, сделал- сотворил образ Лады. И не только образ Лады был в этом жилище, но и дух ее везде присутствовал. Любовь и уют жили в этом доме, а каки пироги творила Дара, во всей Веже не найти подобных. На что Араван, почти не вкушавший еды мясной и хлебной, бывал он сыт от Ра-светила, да и то, отведав пирогов да блинцов с каймакам, говаривал, что за долгие века такой еды-блага не откушивал ни в ближних, ни в дальних землях. Яр, глядя, как на родном столе, знакомом с младых лет, выставляется снедь, любимая с детства, почуял, как живот весь свело судорогой от предвкушения. Гордий снял висевший над очагом, продымленный, высушенный оковалок турьего мяса, как его готовили только люди Великой Расы. Солили, обваливали в травах полынных, можжевеловых, клали под груз и вывешивали над очагом; продымленное мясо, порезанное на полосы, просвечивалось яхонтовым светом, было необычайно сытно вкусным. Турье мясо, пироги с белыми грибами и мясом куропатки, блинцы с киселем, квасок, каймак - все с любовью выложено на столе. Вот уже засыпан в котел и доходил-прел духмяный Ван-чан, мед янтарный в сотах. Возлили в очаг требы Роду и домашним духам добрым и чинно воссели все за столом.

 - А Перун не зря гневается, есть ему повод тревожиться, - молвил Араван. Вообще, у Рода великой Расы, по вере пращуров, гром и стрелы Перуновы очищали воздух, которым дышали Внуки Божии, и все бытие вокруг от подлых, злобных и завистливых слов и мыслей. И люди Рос на слух ведали гром, мирный ли рокот для дождя, то ли когда Перун скверной в воздухе не доволен, а на этот раз раскаты говорили о сильнейшем гневе Перуна, а за что в Веже-кроме, еще не ведали. А Араван, что с ним бывало крайне редко, отведал пирогов, заливая Ван-чаном да нахваливая Дару-хозяюшку, поведал, что приключилось с ним у горы Лоб. У Дары от этих речей очи стали зелеными, у Гордия тоже желваки на скулах заходили ходуном.

 - Что же за напасть-мара на нашу святую землю повадилась, и будет ли конец от того, что изгои нашли свой конец в матери сырой Земле? - вопросила Дара.

 - Нет, мы Внуки Божии, всегда будем отстаивать от тьмы и плесени веру пращуров, веру Расы великой. Вера она только одна, а религий много, но что есть религия. По нашей буквице, а она мать всего, «ре» - значит второе, вторичное, а «лига» - это объединение, общность. И сыны тьмы ненавидят нас и стараются всячески веру нашу уничтожить. Они мудры, чтобы творить зло, а чтобы творить добро, знания у них нет. Завтра же втроем отправимся в дальний путь, в края, где народ отвернулся и перестал чтить Бога. Они златом, а не мечом, как Рим, мечтают покорить весь свет Божий. И изощренны они очень, веру нашу будут изводить подло, по их религии, после смерти в шеоле - гадесе ничего нет. Но, дорогие мои, близкие люди, смерть - изменение меры жизни. Не внимайте тем, кто глаголит, что жизнь конечна, ибо они сами не ведают, о чем возвещают, - так тихо, сидя за столом, вел древнюю речь свою Хранитель.

 - Да, Гордий, в печи жар начинает уходить, вот чаша-братина, глина на ней не обожжена, поставь ее на поддоне, уходящий жар закалит ее, только заслонку закрой.

 - А что, Араван, за братина, на что она нам в походе, хочешь, я серебряные чаши возьму, вода-пева всегда будет чистой.

 Хранитель хитро и мудро посмотрел на Гордия: «Не для питья она, для других целей, а в тех краях, куда урок нам дан, глаз подлых предостаточно. Это сокровище нашего Рода, яхонтовый грааль - чаша, а облепил я ее глиной шамотовой, так что ставь, ставь на угли. Чую, очень она понадобится».

 Яр прянул глазами: «Хранитель! Риск-то какой, ведь она же ключом служит от той двери сокровенной мудрости. А если мы ее не сохраним, потеряем, убьют нас, в конце концов, и мудрость Вед Божьих будет утеряна для людей Расы великой». «На то, Яр, я тебя и воспитываю в сокровенной мудрости, готовлю себе замену, будешь ты со временем не просто волхвом, а Хранителем Прави. А насчет опасности, дорогие мои, на своих веках я столько земель исходил, столько смертей видывал, что пути-дороги Мары да и тропки ее тайные ведомы мне, а все опасности, Яр, ты будешь учиться чуять, только так, в дальнем походе вся сноровка и прививается. А уж Гордий в походе как незаменим, да и тебя подучит, как акинак держать. Арийскому ведуну об опасности и ветер Стрибожий подскажет, буду учить тебя в походе, как понимать птичьи голоса, как ведать язык всех животных. А чаша-грааль сия необыкновенна, если с семи источников воду набирать да наговаривать языком посвященных, который мало кто из волхвов знает, язык для сокровенных дел, называется он Совесть, Язык этот от Бога, не терпит Кривды, и Зло им творить нельзя, человек сразу безумным навек останется. Но по этой воде в яхонтовой чаше все видеть можно, кто вокруг вас зло, предательство затеял. Конечно, ответственность на нас большая ложится, но чашу беречь будем пуще зеницы, пуще жизни своей. Но урок сей дан Богом, а его исполнять требуется неукоснительно. А помощь Сварога сами увидите, если уж самим невмочь будет. За внуков своих он всегда стоит, коль в Прави они сами. На том и порешим». Лишь в плошке, с льняным маслом горел огонек перед образом Лады.

 Край светила лишь показался над величавой рекой и окрасил-выткал розовым божественным светом воды Pa-реки, как грянуло над Камышовой Вежей «Урра! Урра, Урра!!!» И пошло разливаться, перекликаться славное эхо над расенской рекой. Не только волхвы-ведуны, но и весь народ Рос, расы Великой, всем укладом жизни старался соблюдать заветы пращуров от Бога. Уклад всегда шел от восхода Ра до заката, летом спали мало, зато забот было много, а зимой отсыпались вволю, Pa-светило на восходе давало энергию Божью внукам своим и лечило их, чем они здоровы и были, а хвори гнали расенской баней с дубовыми и березовыми вениками, да травами.

 День в кроме зачинался, народ сновался по улицам, тянулся в центр, на круг-площадь. С утра к дому Гордия подтянулись родители Дары, Сила - старый умелец-оружейник, да Ясна. Мати Ясна принесла лукошко ягоды, по займищам в червень месяц ее было полно. А день выдался на расенской земле, опаловые облачка перились в синеве бескрайнего лазоревого моря, ночью, думали, Перун землю всю разверзнет, расколет, потом зальет. А утром воздух Перун очистил от всей нечисти, дышится легко, душа, как синь небес, ясная. Петухи в Веже и вокруг голосят-кукарекают, в лиственных рощицах вдоль речки Камышовки им мелодично вторят-заливаются соловьи. Кто-то увидел в рощице у Камышовки, с поля бежал красоты невиданной кудряво-русоволосый дитятко в венке из ромашки и березовых веток и весь светился неземным светом. «Лель! Лель! Лель побежал», - раздались радостные вскрики. Увидеть Леля, сына Лады - Богини Любви и весны, считалось у людей Рос огромным счастьем-благом. Когда весть о Леле дошла до Аравана, он молвил, что для отъезда добрый знак. Затем в дом златника Гордия пришли волхвы - маги Персидские, держать совете Хранителем. К тому времени на пристанях, где Камышовка впадает в Pa-реку, на волнах качались три парфянских тяжело груженых корабля. Один корабль вернулся с верховий реки. Парфянское сарство всегда имело тесный контакт с народами Рос, корабль был загружен товарами, пеньковыми канатами, медом, воском и по всему свету белому славными мехами расенскими. Другие два корабля ожидали караван с дальнего крома Аркаима, вчера караван вернулся, переправились с восточного берега. Переночевали под страшным громом в Веже. И с утра началась погрузка. Маги собирались ехать с этими караванами. С этим предложением и пришли они к Хранителю. Почтение к Аравану было беспредельным, маги увидели своими очами все торжество и величие праздника Бога Единого. Явление оставило в сердцах неизгладимый след. Волтасар вопросил: «Хранитель, предлагаю тебе дорогу единую с нами, по всей Pa-реке, далее по Хволынь морю, до наших берегов Парфянских, там, может, воинскую силу соберем и дойдем до Иршалаима, будем помогать Иешуа. Тяжел будет путь его, ведь весь народ иудейский погряз в гордыни, в своем сокровенном величии, что богоизбранный народ, и только у них единых Завет с Богом. А с Аркаима весть пришла, парфянские купцы с охраной видывали тамошнего верховного Хранителя Оседня, еще он в память о прародителе носит имя Арий. Мы все очень почитаем этот город, родину нашего премудрого Заратуштры. Купцы и воинская охрана видывали его небесный центр, в котором он видит и считывает ход небесных светил. Оседень тоже говорил о Вечном Страннике, пришедшем в земли иудейские. И он собирался после праздника Бога Единого и Множественного, прийти сюда, в Камышовую Вежу, на Урак-гору, и с тобою, Араван, идти искать Иешуа. Но он уверен, он говорил об этом, что урок Иешуа к народу иудейскому о возврате почитания Бога ими не будет выполнен. Предадут Маре его напыщенные священники тамошни. А еще он возвещал, что звезда, падающая на юг от Урак-горы, где-то среди пяти гор перед Кавказом покажет, что родится через двести шестьдесят пять зим ярый cap, который объединит земли Русколани не только мечом, но Верой, от Алтая до Карпатских гор. И Вера его сильна будет, чтить веды он будет древние и примет учеников от Иешуа и от Заратуштры, и вольет свежий сок от небес, чтя старое от пращуров. Вот что, Хранитель, я тебе хотел сказать», Араван стоял, задумавшись, долго хранил молчание: «Да, достопочтенные Волтасар, Мельхиор и Каспар, ведается мне, что в Иудее воинам парфянским делать нечего, из-за нее будет великая свара с Римом, мглу может рассеять только Свет Божий. И вы туда не ходите, лучше готовьте учеников света, и придут они к тому, кто под падающей звездой родится в наших землях в пяти горах. Я для него готовлю Яра-Ярилу с Божьего Благословения. А брата Оседня - ария я, пожалуй, не дождусь, ему сюда месяц, а то и более пути, а у меня урок от Бога.

 Отплывать надо немедля, если с вами, то мы доплывем до поворота Ра-реки, где она близка с Дан-рекой, а дальше по звездам сами доберемся».

 А теперь, уважаемый читатель, посмотрим на это историческое действо с высоты нынешнего времени, технократического, где обычный обыватель запутался в нравственных ценностях и жажде наживы, стяжательства, привитой заморской зеленой валютной ценностью. Где даже те люди, которые считают себя религиозными и ходят в храмы сотен самых разных религиозныхх конфессий, запутались в тенетах, в поисках Истинного света и хают друг друга, и каждый считает свою ущербную конфессию единственно ватой.

 Так давай, читатель, посмотрим, а так ведь действительно было, о чем истинно поведываю Вам, что у людей Расы Великой просто была целостность и единство с Господствующей Мудростью. Они были Внуки Божьи! И жили в Правде и чистоте, не ведая лжи, сребролюбия, лицемерия и лукавства. Человеческая свобода воли и любви, несущая согласие и единение. И были они счасливы. Если судить о древней вере и знаниях без «ученого» высокомерия и предвзятости - как же это часто встречается у наших ученых и религиозных иерархов, высокомерно сознающих Себя большими мудрецами по сравнению с нашими «темными» пращурами. Древний Закон гласил: «глупость всегда предвзята и высокомерна».

 По древним ведам, Бог - это единый организм, это вселенная, обладающая разумом, человек же, как часть этого организма, создан свободным. Каждый из нас обладает собственной волей, каждый имеет право ошибаться и делать глупости вплоть до того, что может даже идти против законов Вселенной. Против всех наших поступков, мыслей и достижений. Жизнь выберет полезное и отбросит в сторону ненужное, как и мы отбрасываем ненужный мусор из своей головы. Но давай, читатель, вернемся к своим реальным персонажам.

 Вся процессия выдвинулась из дома Гордия с Дарой, собираясь идти через круг-лощадь к пристаням. Кузнец Сила спешил следом, догнал Гордия:

 - Спешил, Гордий, доводил подарок, на ваш поход много месяцев его творил-доводил, да, думаю, тебе им обладать впрок будет, любое лихо им в капусту пошинкуешь. - С этими словами он освободил из старой ветоши клинок необычный, он был черный, как обсидиан, но свет не отражаясь ходил по лезвию цветными волнами, вибрируя. - Испробуй вот на том столбе для коновязи.

 Гордий вырвал у себя длинный русый волос, дунул на лезвие, волос распался.

 - Да, ты, Гордий, не то пробуешь, волос любой клинок, мною созданный, рассекает, а этот особый, пробуй, за клинок не переживай.

 Гордий крутанулся, клинок просвистел сквозь столб, закончил свой полет-петлю, а столб остался стоять на месте. Яр подскочил к нему, толкнул, столб и завалился, срез был гладкий и как бы обожженный. Все вокруг восхищенно ахнули, особо парфянские вой, сопровождавшие караван. Но кузнец Сила продолжал:

 - Главный секрет его вот в чем: его не будет видно, он будет служить тебе еще и поясом. Он взял меч из рук Гордия и, легко его согнув, застегнул у него на поясе.

 К пристаням валил народ со всего крома. Родомат - Любый Батько зычно командовал на погрузке. Тут недалеко от пристаней случилась заварушка, асы, вернувшиеся с конного дозора, взялись-подступились к другому известному златокузнецу Валу, мастер он был затейливый-искусный, но все изделия из-под его руки были без души, без той изюминки, с которой изделие становится живым. Народ его недолюбливал, уж очень жаден был. На что Гордий был крепок, но по сравнению с Валом он был как тростинка. И все, что он получал за труды свои, все переводил на еду, а ел, как полдюжины асов, походил обликом на огромного кабана на двух ногах, а жаден был, что посмеивались над ним все в Веже. Не их людей Рос он был родом. И вот ему асы допрос и устроили, что те два иудея крутились у его мастерской, что-то шептались, уговаривали. А тут вой во всеуслышание заявили, что приключилось у горы Лоб. Что иудеи, заживо сами ушедшие в могилу к своему Чернобогу, орали, захлебываясь комьями земли расенской, что отдали много злата Валу, чтобы он изготовил звезды-обереги о шести концах, и чтобы он вернул все злато. А асы, посмеиваясь, закопали их до конца, удивляясь, что Марена-смерть тащит их к себе, а они все о золоте радеют. А тут молния Перунова вбилась прямо в могилу, и гром разметал расенов, жуткая гроза напугала их и спрятались от бури в пещеры. А утром, въехав в кром, поспели к отплытию кораблей, увидели златника Вала, приступились к нему. Спросили злато иудейское, да тут на шум подошел Любый Батько, он внимательно следил за происходящим. Молодой казак Егорий, почуяв упрямство Вала, взъярился:

 - Ты! Кабан толстый, злато должен в общину вернуть, старейшины на общие нужды крома его, на благо используют. Да ты и на требы Богу никогда не уделял добра.

 - А у нас погреба-ледники разные, вот так! И вы меня кормить что ли будете? А сколько я мяса люблю жрать, это не ваше, а мое дело, и вино эллинское я люблю пить, все равно сому-Сурицу, только богам воздаете, а волхвы секрет ее не открывают, а пробовал я ее два ковша и сам становился как Боги. И золото это мое, а не общее и дела общие ваши расенские мне не нужны, у меня мое, этой мой погреб и мои кладовые. Вот так!

 Тут же взвился Любый Батько:

 - Да за такое отношение тебе одно наказание - в куль да в воду, да корми там сомов и раков своим иудейским златом.

 И схватили Вала уже асы, стали руки закручивать. Но вмешался Хранитель, грянул:

 - Отпустите его! В расторгнутый ум вера никогда не войдет, золотая плесень съела твою совесть, и не можешь ты жить-идги Стезею Прави, а по-другому жить среди нас ты не будешь. Или иди в другие народы, я тебе подскажу, в какие, или здесь у тебя чрево-живот лопнет-разверзнется от жадобы, и это ведаю, да еще один путь тебе дает Любый Батько - рыб кормить.

 Глаза у Вала от страха округлились, губа отвисла, да и сам он обмяк-сдулся, трясся. Но Хранитель взгляд направил на Родомата:

 - А ты, Любый, завтра под охраной асов, перед зарей отправь Вала через Уши на Лоб, и пусть самый большой валун закатывает, да клинья осиновые не забудьте, да покажите, где обры да знакомцы-иудеи себе могилу нашли. Да встретьте там, на горе, восход Ра-Солнца -- это есть дух всякой жизни. И всякий благой муж может видеть это, а злому Бог не дает зрения. И тот будет, словно слепой, и не будет иметь с нами счастья. И так всякий, если не излечится, идет ко злу, со злом до конца пребудет. Ну да не для тебя, Вал, родовичи собрались, а проводить гостей наших, да и нас в дальний святой поход. Мы по кону Прави считали, что рабство при жизни в Яви оборачивается рабством и после смерти, а ее лучше принять свободным. Смерть с верой на устах и в сердце лучше, чем быть рабом. Рабство оправдывает только языческая религия. И так в Пути Прави главное видеть цель пути. А если теряешь цель, то легко можно сойти в бездну. И очень тяжел будет путь по новой к Всевышнему. Да вспомним наших пращуров славой, пятьдесят сотен зим назад арии, ведомые Яруной, пришли в эти края. А уходили они из священных гор, благословенной земли, потому что отошли от почитания Вышня, а поклонялись только Индре и Яру. В этом и был древний арийский грех. Индра - есть слуга Божий. Он обещает и дает тем, кто ему служит, золото и власть. Но потом испытывает их на прочность, уговаривает, требует отвернуться от Бога. И тогда все блага мира будут у их ног. Они получали желаемое, но теряли самое драгоценное - душу. А за это Род-Вышень наслал на ариев страшное землетрясение. Но любая неправедная власть, что не от Бога, не дает настоящей защиты и крепости. А все богатство и золото, превращается в черепки и пыль. А один близкий родович Индры здесь, у нас, вбит по самую макушку в мать сыру землю, одни уши торчат, многие хотят раскопать-освободить его взамен благ земных. Поэтому отплываю я с другами верными в даль дальнюю пройти Стезею Прави. А вам всем заповедую не сворачивать с пути Прави, почитать Рода-Вышня, Сварожьи внуки, славить Перуна и Велеса. И чтобы крутились Сварожьи колеса. Ну а долго если нас не будет, то просите помощи у Оседня Ария, он муж Правый, зело сильный. И помните, что наша кровь - святая кровь! И там, где пролита кровь наша, - там и земля наша. И это враги знают. И так они стремятся захватить землю нашу. Но их старания будут напрасны, как это было в старину, во времена пращуров наших. Будьте сынами своего Бога, и сила его пребудет на вас до конца.

 Все вече с замиранием сердца слушало простые, но по силе воздействия Божественные, речи Хранителя. И особо одобрительно загудело, когда Хранитель ведал, как разделились роды Яруна и Кисека, которые ушли на заход Ра и со временем стали речься готами, и сколь печальны были последствия. Хранитель вещал, что любые вопросы должны решаться на общем Вече. Иначе раздор пойдет, а конец будет печален.

 Хранитель, Гордий и Яр стояли у сходен. Народ обступил их, до чего родные, близкие лица. Кузнец-оружейник Сила смотрел добрыми улыбающимися очами, Ясна и самая любимая ими Дара. Перед разлукой с тремя самыми близкими людьми она была спокойна, только губы чуть-чуть подрагивали, выдавали волнение, а в очи ее больно было глядеть, такая в них глубокая тоска запала. Губы ее едва слышно шептали: «Мне голубень небесная, очей любимых синь, уж скоро вьюга застынет в небе звездном. И стынут два солнца, о Бог мой, пощади одно в небесах, другое в моей груди».

 И долго-долго виделась на пристанях одинокая, даже среди толпы, фигурка Дары. Гордию казалось, что вот-вот лебединые крылья Матери Сва поднимут любимую, принесут в его объятия, но каждый удар-плеск волн о борт парфянского корабля шептал древним шепотком Ра-реки: «До встречи, через сотни разъединяющих лет». И с щемящей болью в сердце Гордий обнял за плечи единого с ним сына. Прислонившись к борту, долго глядели на текучее стремя Ра-реки, на огнистую извилистую стежку-дорожку, наискось искривившуюся под Яр-Светилой. Тоска тихо и властно обняла их. По берегам величавой реки дремотно покоились ковыльные расенские степи.

 Величавая Ра-река несла свои силы водные, наполненные сакральной мудростью и памятью, присущей ей, воды текли, кучерявились барашками и наполнялись от Светила силой Божьей, бугрились, играя мириадами лазоревых струй. С юга Стрибог надувал-гнал теплый, ласковый ветер. Над правым берегом кучились густые, по-летнему белые облака. Взрыхленные вершины их, клубясь, меняли очертания, наплывали и громоздились над крутым обрывом, а за ним вырисовывался залив Беленький. Яру эти места были знакомы с детства, мальцом с другими ребятишками любили под крутояром удить рыбу. Да и сейчас двое русоволосых мальцов под высоченным обрывом ладили снасть для ловли. Легко погромыхивал первый гром, по синему разливу Ра-реки ходили белогребенистые волны, бились легко о борта, низовой ветер благостно наносил бодрящую сырость, терпкий запах подгнившего мокрого дерева. А выше обрыва упоенно заливался жаворонок. А над всем этим миром, дышавшим великим плодородием и изобилием животворящих сил, - высокое и гордое Ярило-Солнце.

 Вдруг раздался страшный треск и грохот. Огромная глыба, нависавшая над двумя мальцами, сорвалась и ринулась вниз, сметая все на своем пути. Еще пару мгновений - и глыба не то что двух мальцов, а дюжину взрослых мужчин готова была смять в лепешку.

 Один паренек, постарше, кинулся прочь, но споткнулся и упал на мокрые осклизлые камни, а второй, поменьше, в ужасе упав на пятую точку, взирал на летящую неминуемую смерть. На кораблях купцы и вой загомонили, закричали бестолково, беспомощно.

 И вот тут молодой посвященный волхв Яр показал свою силу - силу, дарованную Перуном. Выкинув вперед ладони, закусил от внутреннего напряжения губу, что кровь заалела яхонтовыми капельками, пот бисеринками выступил на челе. И - о, чудо! - глыба, страшная в своем падении, на полпути остановилась, завибрировала, как будто встретила препятствие, еще сильнее ее. Но это было не чудо, а сила Духа Божьего, данная Человеку - Внуку Божьему. Два русоволосых пострела вскочили и дали такого стрекоча, остановились только на полет стрелы и, разинув рты, взирали то на глыбу, то на Яра, стоявшего на корабле. Тем временем Яр опустил руки и отвел очи, глыба, продолжив путь, ухнула, подняв мириады брызг. На кораблях все застыли в немом восхищении. Волхвы, окружив Яра, удивляясь, вопрошали о силе такой, как он, еще такой малой, может горы сворачивать, лопотали, восхищались, трогали ладони Яра, рассматривали линии ладоней, удивляясь, цокали языками. А Яр в изнеможении присел прямо на палубу, вытирая пот с чела. Подошел Хранитель и молвил Яру: «Ты разденься, Ра в зените, ляг крестом, раскинув руки, ладонями кверху, выйди духом через родники и принимай силу Ра-Светила. Восстановиться тебе надо. А вообще, молодец, все в тебе от пращуров легендарных есть, весь в славного древнего Ария пошел».

 Яр лежал, восстанавливался. Купцы и вой охраны парфянской с трепетом и невольным почтением обходили молодого волхва.

 Он уже вставал, когда из набежавшей серой тучки косой и ядреный брызнул дождь. Он прибил на палубе легкую, пахнущую Светилом пыль, защелкал по парусам и бортам и пахнул свежестью и трепетным холодком. Расены и парфянские маги все забрались под полог, растянутый над палубой. Так под резвым дождем, тесно рассевшись на скамьях, заварив духмяного расенского Ван-чана, повели неторопливую, сокровенную беседу, касающуюся тайн мироздания, легенду об общей арктической прародине.

 Потягивая терпкий горячий напиток, мудрствовал Валтасар: - Хранитель! Вот мы много думали и речь вели о Иешуа, о его уроке, о его пытливой молодости, странствиях в юности и о пути его праведном в лукавой Иудее. А не поведаешь ли нам, жаждущим истины, магам, почитающим За-ратуштру, путь молодого волхва Яра, о его предназначение. Все выжидательно смотрели, ждали, о чём поведает Араван.

 - Куда ведет Путь Прави?

 - Оум! Идя по Стезе Прави, человек растет, впитывает Свет мудрости и поднимается к Всевышнему. В лестнице познания и так много выбитых ступеней, и одна без другой бесполезны.

 На первой ступени каждый человек служит общине и близким родовичам. Человек стремится к знанию, ищет пути познания истины и преступает на вторую ступень. Он идет путем познания основных законов Бытия. Главное, чтобы человек обладал чистым сердцем и вел его истинный учитель. Требуется, чтобы на этом пути человек избежал соблазна пустого мудрствования, ложной гордыни от приобретенного умения. Но если он понял, что у мира есть причина, то он на верном пути и подходит к третьей ступени. А эта ступень суть овладения духовными знаниями, он учится всему у своего духовного наставника. Он глубинно изучает Веды, овладевает знаниями о пути звезд. Человек избирает свой путь, пройдя эту ступень, он сам становится духовным учителем, чародеем, жрецом, волхвом. У каждого из избранных путей есть свои способы овладения мастерством и свой путь восхождения. Волхвы изучают тайны бытия. Они видят Бога в сакральном Свете, в Pa-Светиле, в радости и любви. Бог являет себя в силах небесных, земных, водных и огненных, в стихиях ветров, в самом течении жизни. Один он - хранитель жизни и смерти. Он - единый и множественный.

 А вот следующая ступень - ступень пробужденного. Это учитель учителей. Он благовестник воли Бога, а также побудитель воли всего рода человеческого. Побудитель достигает высшей степени совершенства, становится просветленным. Он живет и здесь, в мире Яви, и также и в других мирах и иных измерениях.

 Его служение ведомо Всевышнему только, но он служит и всему роду человеческому. Он высший духовный учитель человечества. Его путь - нести Слово и Волю Всевышнего людям.

 Вот по этим ступеням лестницы и предстоит идти Яру. Но он чужд Славе, он будет лучом света и любви, и подводить к всеобщей славе других, а сам будет оставаться в тени от света Вышнего, он будет Хранителем Прави....

 Дождик тем временем закончился, а на палубе стояла тишина от осознания величия. Валтасар прихлебывал из чаши уже остывший напиток и молвил:

 - Брат мой Мельхиор смотрел линии жизни на ладонях твоих. Очень необычны, насыщенны. Хотелось бы лучше изучить, сверить с древними записями. Давай предскажем путь по жизни, давай ладони, Яр, изучи вместе.

 - Нет, уважаемый Валтасар, ведаю я, что идущий на пути Прави, знающий Отца Небесного, есть искра от костра Всевышнего, и сам меняет линии жизни. И сами линии меняются по провидению Вышня. Так что влезать в его замыслы - бесполезный труд.

 Мельхиор и Каспар удивлялись мудрости и силе духа молодого волхва. Беседы велись неторопливо и величаво, как сама река, которая испокон веков считалась священной для всех родов Россов. Араван спросил:

 - А что, караван добирался от древнего Аркаима по степям? Вы что не ведали, что исток Ра-реки находится чуть выше крома Аркаима, у священной Алатырской горы Ямантау, с ней связан небесный престол Вышня? От нее берут истоки пять рек, одна из них Белая Вода, и есть исток Ра-реки, что истекает из вечного истока Небесной Крыницы, переходит она в Камлающие Воды, то есть Каму, но она есть и Ра - священная река, сейчас она несет свои воды в Хвалынь, куда вы путь и держите. А раньше, где Ра-река поворачивает влево, близко проходит от устья Дан-реки, она уходила вправо, то есть это была не Дан-река, а Ра несла свои святые воды в Расенское море, его язычники, эллины зовут Понт. У устья реки был храм Ра, как и у истока, у Уральского каменного пояса. И вы нас высадите у поворота реки, и мы пойдем по старому руслу до Дан-реки и далее, к Сурож-воде.

 Маги слушали очень внимательно и почтительно, ведь речь лилась об их прародине.

 Над величавой рекой грустно опускались сизые сумерки. Где-то над затоном тревожно гагакали казарки, вырисовывался глубокий затон, обрамленный крутыми горами. Нехотя над ними выплывал бледный, немощный месяц. Тополя красиво серебрились под неярким, неверным светом. С берега, из далекой степи, доносилось мычание коров. К прибрежному небольшому селению, видно, еще засветло, не наевшись молодой сочной травы, вернулось стадо. Решили на ночевку завернуть в затон, вспоминали, что уж очень знатные балыки здесь коптить из осетров курносых умеют местные оратаи. Заплывали, стояли на носу молча. Над головами их, как спущенная тетивой, со свистом пронеслась чирковая утка. Крутые берега ненасытно облизывала бьющая волна. По разливу табунились, кручинились забурунные волны. Стрибожий ветер наносил мельчайшими бисеринками водяную пыль, закручивал пресноватый запах с Pa-реки, могущественными струями устремляющейся в низовья, в хвалынские воды.

 Ивы, опушенные цветом, девичьими сережками, вздымались пышно над водой затона, как диковинные, сказочные облачка.

 Корабли подошли к берегу, притянули их пеньковыми канатами к столбам- сваям, вбитым в берег. Зашумели, завозились с кострами, забренчали котлами бронзовыми. Тут подоспели и местные немногочисленные селяне. Принесли полную рогожу живых отборных раков, знаменитых балыков разных - белужьих, осетровых, янтарные куски сомятины. И в стане под вечерний закат закипела обычная суматоха. Волхвы, молодой да старый, и Гордий только стали располагаться возле костра вместе с магами, да услыхали протяжный плач-причитания. Хранитель вопросил у снующих тут рыбаков, что за лихо нашло на селение.

 - Да малого тут, ближе к вечеру, в поле работал, да пекло такое весь день было, хватило, что упал замертво, теперь вдовая Маланья убивается, сынок у нее один был, муж давно в походе сгинул. А тут, видать, Велес малого в мир Нави и перетянул-то.

 - Замолкните! Не ведаете, что глаголете. Сказывайте лучше, праведно ли поживала вдова с мальцом?

 - Очень, очень Маланья набожна, требы с последнего отдавала, души в малом не чаяла, уже очень жаль ее.

 Люди расенские были просты, бесхитростны. И их сбивчивый рассказ поднял Аравана на ноги.

 - Идите, люди добрые, наберите с семи разных источников воды, принесите к жилью вдовы, а малого пусть вынесут и положат под звезды Всевышнего, а я позже подойду, хватит малому спать - огорчать мать свою, идите благословенно.

 Люди, слушавшие Хранителя, трепетно и благоговейно пошли. Везде, округ, по землям расенским шла-передавалась молва о чудодейственном, вечно живущем Волхве-Хранителе, но в этом селенье никто очами его не видывал. А тем временем купцы и вой парфянские обступили Хранителя, разбиравшего свою суму дорожную.

 - Хранитель! Неужели ты сможешь оживить мертвого мальца? Ведь эго может только пресветлейший Ахура-Мазда. Только в воле Божьей такая власть над смертью!

 И вот тут они услыхали ответ, который их поразил до глубины души, а маги позже записывали и переписывали в свои священные книги.

 Араван рек просветленным голосом: «Смерти нет! Есть изменение меры жизни. И этот случай - не провидение Божье, а одна из многих случайностей, ты же вот, купец, шагнул нечаянно и задавил десяток муравьев, так что? Твой сапог направил Всевышний? Так что и малой спит, не поняв, за что мера жизни изменилась. Пойдемте все, и все увидите. Истину жизни один раз можно увидеть, чем все время толковать и обманываться, не понимая, о чем говорите, а смертью всю жизнь будут пугать слуги Дыя, вызывая страх в сердцах простых людей.

 Араван, а за ним Яр и Гордий, уверенно зашагали к селению. Проходя мимо трех березок, Араван попросил Яра наломать веток молодых со светлых деревьев. Подойдя к ветхому строению, наполовину вросшему в сыру землю, увидели, что малой, лежит у входа, на земле, народ боязливо толпился округ. Семь корчаг с разных источников уже стояли рядом с покойным. Яр обложил березовой листвой тело малого, потер свои длани друг о дружку, начал водить дланями вокруг головы, начав с верхнего родника-чары, опустив к следующей чаре, у низа гортани, потом - переместив их круговыми движениями посолонь к солнечному сплетению, и так далее, до паха, проверил все семь родников, через которые у каждого человека идет незримая связь с Всевышним; часто, очень часто люди об этом и не ведают, а делая обрезание, нарушают связь и делаются по злой воле биокуклами. Яр кивнул положительно, и Араван распорядился положить в ногах и в голове хворост. Зажег его. Воздел вверх руки к Полярной звезде: «Хэйли, оум! Славлю Всевышнего, Рода нашего, от него Сварога, создателя всесущего! Славлю сыновей его, Перуна - защитника внуков Божьих! Славлю Велеса наимудрейшего, стоящего на границе Яви к Нави! Славлю Дажьбога, подающего все блага! Славлю Макошь, нить серебряную прядущую жизней человеков, и из коша жребий кидающую на удачу Внукам Божьим. И призываю все силы четырех сторон Света и силы Рода нашего, силы ветров Стрибога и громы и молнии Перуновы, силы водные с их очищением, сокровенной мудростью и памятью, ей присущей, силы огненные с их сакральным и очищающим пламенем, силой предков, от отцов, дедов и прадедов до Ария Первого суть сыновей и внуков Божьих, искр от костра Всевышнего! Хэйли оум!!!»

 Яр тем временем слил воду в одну большую корчагу. А Хранитель, выложив из кожаной сумы все необходимое, взяв ветвь золотой омелы, от священного дуба, покрутил замысловатые круги над малым и возложил на второй родник покойного. Затем, взяв свой небольшой серебряный трезубец, закрутил посолонь воду в корчаге. Потом, достав с величайшей осторожностью простую глиняную, для посторонних глаз, чашу, налил из кожаного бурдюка сому- сурыо, присыпал порошки из трав, зажег божественную сурью и стал осторожно выливать в корчагу тонкую струйку, горящую голубоватым пламенем.

 Хранитель выводил струйкой знак-руну сакральной тайной, письма Богов, называемой Совестью. Яр ведал его, руна называлась Жизнь. Древний шепоток клубился-вился над корчагой: «Макошь, не обрывай нить серебряную меры жизни во имя, во славу Матери Небесной Сва. Велес наимудрейший, не пускай искру от костра Божьего в мир Нави, реку я, что искра от костра небесного не выполнила свою миссию в Яви, в Ирий Небесный не время еще».

 Яр тем временем брал землю и с шепотом обтирал покойного. Затем Хранитель взял ветку омелы, окунул в воду живую и обрызгал чело малого. Затем, взяв большую тяжелую корчагу, поднял и сверху вылил одним махом на малого. Тот завизжал, вскочил и тут же упал на пятую точку. Очи его непонимающие бегали по лицам окружающих. Наконец взгляд остановился на Хранителе:

 - Дид! Я тебя видел там, где я был.

 Мать кинулась к сыну, обняла и гладила, гладила его, твердя: «Живой, живой! Единственный мой, чадо мое! А где ты мог видеть Хранителя? От тебя уже и запах пошел тяжелый, назавтра уже и хоронить собирались».

 - Нет, нет, мамо! Я был живой, но я не был в теле. Сначала я сверху смотрел на себя в поле, потом меня понесло куда-то. А вокруг были злобные глаза, и когтистые лапы тянулись ко мне. Мне было очень страшно. Я попал как бы в пещеру, по которой меня несло, и всегда меня просвечивали чьи-то глаза. Но потом этот бег замедлился, и я увидел диду. Он весь светился, он просил за меня, и его там очень любили и ведали. Он протянул мне сильную свою длань и повел меня к свету.

 Вокруг все люди были в оцепенении. Удивление, радость и страх еще только проявлялись на их лицах. Персидские маги были в восторге:

 - Да, Араван! Насколько ты близок к Богу, мы сами видели.

 А малой русоволосый вскочил, глядя во все очи на Хранителя:

 - Дид! Будь мне наставником! Этот свет, что сиял за тобой, я на всю жизнь помнить буду! И стремиться буду, чтобы все люди этот свет ведали.

 Араван улыбнулся, как всегда, мягко, мудро:

 - Я тебя не отстраняю, просто путь у нас очень дальний и тяжкий, а наставник, самый лучший, внутри тебя спит. Разбуди его, задавай вопросы и твори ответы, трудись со своим наставником и помни тот свет, что видел. И ведаю я, что реку, отславили тебя у Велеса, во славу Бога Всевышнего. И в мире Яви, послушай мати и все люди, нарекаю тебя новым именем - Славен! И славьте с горы этой, на берегу Святой реки Ра, каждое утро, на восходе, славьте Бога Всевышнего - Хэйли! Отныне будешь трудиться со своим наставником и прославишь Род свой. Славен!

 И тут парфянский купец, как и многие другие, наблюдавшие это чудесное действо, выскочил вперед и прянул пред ноги новоявленному Славену штуку ткани дорогой, аксамитовой парчи. А Гордий воздел на кожаном шнуре-гайтане серебряный знак Небесной Матери Сва.

 Тем временем первые отсветы зари окрасили розово-жемчужным пересветом слоистые облачка над Святой рекой. Народ, а впереди всех новоявленный Славен, потянулись-потекли к склону горы над Pa-рекой. Гордий, идя с сыном Яром, задумчиво заметил:

 - Остановились отдохнуть, переночевать на земле, а вышло вишь как. Люди персидские не поспали, не подремали, но думаю-ведаю, что такой Силы Божьей, как здесь, на Священной Pa-реке, они боле нигде не увидят.

 Рассвет Ра встречали торжественно. Легкий ветерок поигрывал седым ковылем на горах и в степи. Серые суслики перебегали тропу перед идущими, тревожно посвистывали. И их предостерегающий резкий посвист странным образом гармонично сливался с величайшим безмолвием, господствующим в окружающих просторах. На вершинах, на буграх, сбоку от затона взлетывали стрепеты. Искрящийся на фоне восхода Ра стрепет споро замельтешил крыльями, дернул ввысь, достигнув зенита в подъеме, словно сказочная птица, плыл в розоватом мареве, вытягивая в стремительном полете шею, а, отлетев, снижался, все чаще и чаще трепеща крыльями, почти останавливаясь. А над самой землей, на зеленом ковре разнотравья, вспыхивает белой стрелой, расправив свое горючее оперенье, вспыхнул и исчез, поглощенный высокой травой.

 Неподалеку выскочила с гнезда серенькая стрепётка. Проворно перебирая ножками, она перебежала под куст шиповника. И, не решаясь подняться на крыло, затаилась там.

 Жизнь в мире Яви, оплодотворенная Светилом, могущественная и полная кипучего биения, разворачивалась в расенской степи. Буйно росло разнотравье, в потаенных степных убежищах, в сокровенной тайне, объединялись брачные пары птиц, зверей и зверушек. Лишь отживший свой век прошлогодний бурьян - перекати-поле, рассыпался по степи и жался к земле, ища спасения, но свежий ветерок все гнал его и гнал вдоль и поперек по осеянной сурьей- светилом, восставшей к жизни расенской степи. Вот так и жизнь человека- все в воле Всевышнего...

 Задолго до наших времен, много тысячелетий до христианской эры, в Центре Вселенной, у горы Меру существовала «Вера Мудрости», обрывки которой впоследствии еще существовали среди ученых древнего Египта, среди древних китайцев, индусов и т. д.

 И Кабала, как сокровенные ключи к Священному Писанию пришли из арийских источников, через Центральную Азию, Персию, Индию и Месопотамию, ибо из Ура и Харана пришел Авраам и многие другие в Палестину.

 На корме корабля Хранитель и два его спутника, в окружении магов и сидевших чуть поодаль купцов и воев парфянских, вели сокровенные беседы, которые текли, как лазурные облачка над величавой рекой. Валтасар вопрошал:

 - Араван, достопочтимый! А ведаешь ли ты сакральную тайну о Конце Света, о чем иносказательно ведал мудрый Заратуштра?

 - Путей развития и конца у Всевышнего множество, поэтому и посылает от себя странников, потому что племена и народы постоянно сходят с Пути Прави. И вот, если в Палестине у Иешуа урок Отца Небесного не воплотится в жизнь, будет беда, Дый - противник - может вывернуть наизнанку учение, которое несет Иешуа, используя злые сердца и изощренные умы народа, к которому только послал Отец его. И если хотите, люди праведные, услышать, что в гаком случае ожидает мир в течение двадцати веков по исчислению Число- бога.

 Все в ожидании замерли, затаив дыхание, устроились поудобнее.

 - Будут современные правители, царствующие на земле, царями грубого духа, нрава жестокого и преданные лжи и злу. Они будут умертвлять женщин, детей и коров. Они будут захватывать имущество своих подданных. Власть их будет ограниченна... жизнь кратка, желания ненасытны... Люди разных народов, смешиваясь с ними, последуют их примеру. И язычники, путающие Бога и его противника Дыя, будут сильны, тогда как чистая раса будет заброшена, народ будет погибать. Лишь имущество будет давать положение. Богатство будет единственным источником почитания и преданности. Страсть будет единственной связью между мужчиною и женщиною. Ложь будет единственным средством успеха в тяжбе. Женщины будут лишь предметом низкого удовлетворения... Нечестность будет общим средством существования. Слабость - поводом к зависимости. Угроза и самомнение заменят знания. Щедрость будет называться благочестием. Богач будет считаться чистым. Обоюдное согласие заменит брак. Сильнейший, а не умнейший будет властвовать... Народ не будет в состоянии выносить тяжести налогов, будет спасаться любым способом. Так в конце тех времен разложение будет неукоснительно протекать, пока человеческая раса не приблизится к своему уничтожению. Когда... конец тех времен будет совсем близок, но часть божественная от Всевышнего, который обитает в мире Прави и сущий в силу своей собственной духовной природы... Сойдет на Землю одаренный восемью сверхчеловеческими способностями... Он восстановит Путь Прави на Земле и праведность в сердцах людей. И умы тех, кто будет жить в конце Времен, пробудятся и станут прозрачны, как хрусталь. Люди, которые будут так преображены... явятся семенами человеческих существ и дадут рождение расе, которая будет следовать законам Века Чистоты.

 Молчание, долго висело на корме. Наконец Валтасар, взирая на величавую воду, вопросил:

 - Араван! Хотел тебе еще на Ураковой горе рассказать, что мы встречали на Тибетских горах, но думаю, что ты и об этом ведаешь более нашего. Но до нас всегда доходило, что там вершина Сокровенной Мудрости. И видели мы эту гору, необычна она. Она как живая, но что она рукотворная и в сотни раз больше, чем пирамиды в древнем Египте. И видывали мы там высокую скалу, вершина почти всегда в облаках, а на вершине читающий человек. Тибетские ламы ведали, что это книга Сокровенных вед. Там очень много древних тайн, но ламы не очень охотно их раскрывают. Были мы в долине Смерти, там находится огромное каменное зеркало царя Ямы. И оно все устлано истлевшими костями. Если душа у человека неправедна, зеркало царя Ямы муками совести съедает его. Но самое большое чудо мы видели в пещерах, у рукотворной горы Кайлас. Их вход простой человек не увидит, он скрыт тайной силой. Неведомая сила пугает и убивает неправедного человека. Мы, зная это, семь дней постились, молились Ахуро-Мазде, проходили сквозь сакральное очищающие пламя. И только на восьмой день вошли в пещеру. Араван, что мы там испытали, можно только сравнить с той силой, что мы у тебя видывали. Мы шли все глубже и глубже, а сердца наши сжимались в чьих-то железных когтях. И страх, всепоглощающий страх, сковывал все наши члены. Каспар занемог, свалился, а мы как во сне в неведении добирались, в конец изнемогшие, достигли обширной пещеры - зала. Осветив факелами пещеру, мы увидели множество людей - если только это были люди. Они сидели на каменных постаментах, все сидели в позе лотоса. И были они разной величины. Одни были белые и на голову выше нас, другие были бронзового цвета и в два, а некоторые в три раза больше нас. Они были холодные, как каменные, им было очень много веков, но они были живые. Не могу объяснить, почему, но мы точно почуяли, что они живые. Они не шевелились, но от них шла энергия жизни. Мы в полубреду зашли в следующую залу. Там было много разных вещей, совсем непонятных. Было что-то похожее на колесницу. Хранитель, что остался у входа, называл ее вайтманой, говорил, что на ней можно летать быстрее и выше птиц. Я вставал на эту площадку, положил руку на гладкую плиту... Площадка стала медленно вибрировать и подниматься вверх. Я испугался, и она опустилась назад. Там было оружие, какие-то железные трубы тонкие и толстые. Хранитель говорил, что из них вылетают огненные стрелы, как небесные молнии. Были там малые предметы. С их помощью люди могли общаться и видеть друг друга на огромном расстоянии. Много чего там было, но силы наши кончались, и мы почти ползком стали возвращаться назад, да еще тащили Каспара. Вот, Араван, чего мы гам видывали. И сколько веков сидят гам эти сверхлюди или божества?! И до каких времен, да для чего они там находятся? Нам неведомо...

 Яр очень внимательно слушал Валтасара. И теперь он вопросительно глядел на Аравана. Молчание длилось долго, но вот Хранитель глубоко вздохнул, и речь его полилась, как Великая Ра-река, сменяя века, тысячелетия, походы, войны и целые эпохи...

 Когда Араван взял паузу, то маг Мельхиор смущенно спросил его:

 - Хранитель, глубокоуважаемый! А позволь узнать тайну твоего необычного имени.

 Араван удивленно вскинулся, но все-таки речь повел:

 - Шесть с половиной веков назад в землях Рос правил великий cap Арианта. Он пошел в великий поход и разгромил сильное царство ванов - Урарту. Там был великий древний храм Ра-Светила. Главной жрицей там была Зарина. Между Ариантой и Зариной сложился очень крепкий союз - любовь. Вот они и были мои пращуры. И имя мне дано было в храме, в честь отца и рода ванов Араван. Потом он продолжил поход, смял эллинов и все их греческие колонии на море. Затем совершил грандиозный поход по Pa-реке, Каме, Оке и до Уральского Камня, подчинив и объединив все народы. А я провел юность в Беловодье, а от Рода Всевышнего урок мне был дан: хранить Веру и сакральные знания Вед, в коих все семь ключей от запечатанных сокровений. И вел я Путь Прави на Ураковой горе. Хотя в своей жизни, в Яви, исходил я половину земель, повидал много славного и поганого. А отец мой, Арианта, пока я был малой, собрав все силы, пошел в поход, на заход Ра, в земли венедов, фракийцев и кельтов. Все народы склонили перед ним главы свои, и на Дунавии, в Карпатах, Судетах, вплоть до Готского моря. Основал он там кром расенский Берло. Но многие народы не приняли его как продолжателя Ария - Оседня. Не путайте с сегодняшним Оседнем из Аркаима, это имя стало патриархальным и идет по наследию. А не приняли из-за веры солнечной, так как сами были язычниками, поклонниками Дыя-противника. Но Арианта накинул на них узду и ярмо и поставил в стойло. А на Карпатах и на реке Дунавии, где помнили Яруну, что привел сюда роды Ариев, помнили Ария-Оседня. И в Арианте они признали нового Ария - третье воплощение Бога Ярило. Сторона Арианты раскинулась от Карпат до Уральского камня. Но эллины - поклонники Дыя - постоянно лезли на наши берега Срединного моря, что они звали Понтом Эвксинским. И не было у него мира с ними. А когда отец уходил в мир Нави, то оставил мне завет Ария-Оседня и завет Арианты от Велеса, полученного от Вышня на Алагырских горах, что сейчас величаются Эльбрусом.

 Араван вскинул освеженную воспоминаниями голову, а над текучим стременем Священной реки, в неохватной величавой синеве небес, в недоступнейшей вышине окрыленные ветрами облака как бы вторили легендарным видениям. Они стремительно плыли на север, а в их опаловых тенях угадывались божественные арийские герои.

 - А по этой горе Кайлас вот что поведаю. Хоть ты, Валтасар, мудрствуешь, ведь ведаешь, и в Авесте писано, что Седава-звезда, еще зовут ее Полярной. В сию звезду упирает стожар - небесная ось. Ранее эта ось стояла на горе Меру, на нашей общей северной прародине - островах блаженных. А в древние времена ось-стожар поменялась и уперлась в вершину Кайласа, там и открылись Врата Сварги, Ирия Небесного. И пришлось первой Расе белых людей, с блаженных островов, идти на юг, на поиски новой Родины. А когда ось поменялась, то гора Меру ушла под воду, частью затонули и острова, оставались лишь острова Туле, Фаворский и Алатырский, но холода жуткие погнали народ на юг, на исход. Пращуров наших вывел божественный первый предок Яр, которого почитали Богом Солнца. Это было почти двадцать тысяч зим назад. Древние предания говорят нам, белая Раса до холодов жила счастливо и безоблачно, среди вод речных везде цвели сады. Пращуры наши были высокоразвитым народом, лучшими кузнецами и мореплавателями. Шел наш народ через волшебную страну Бьярмию, на Южный Урал. В Бьярмии вышла большая война с их божеством Бармой и его женой Тарусой. Но потом у них был мир. Некоторые арии осели и жили рядом, в мире с народами Бармы, с пермяками, тюрками и манси.

 Яр с остальными двинулся дальше. Встречали они мохнатых великанов-людоедов, ездивших на огромных белых и бурых медведях. Много страшных битв было у Яра с людоедами, и не раз он погибал, но Всевышний его вновь оживлял. И когда Яр пришел на Южный Урал, его почитали как сына Вышнего. Там он поставил храм Вышнему, нынешний Аркаим. Воля Яра поднимала народы и вела в иные края, через многие беды и войны. И растеклись они до страны индусов. Через землю Фарсийскую в Край Иньский. И в земле Фарсийской стали встречать небольшие остатки древнего народа атлантов, которые суть были четвертой расой на лике земли-матери, а мы суть пятый. Но культ веры их был Лунный. Дружен стал с ними Яр - Древний Арий. Часть народа осела в Пенже, а святые места были у высочайшей вершины Джомолунгмы и святой горы Кайлас. И достигли они в Шамбале могущества во всем.

 Яр - Древний Арий сразился там со Змеей Ламией, служившей богу Сивычу, индусы звали его Шивой, и победил. Потом много было этих битв, с последователями культа Шивы. У нас до сих пор почитается и образ Яр-Егория, победившего змея. А тогда, после победы над Змеем, потомки Ария Древнего основали Арийское царство, было оно от Урала, края Иньского, земли Фарсийской, и много южнее гор Кайласа и Джомолунгмы, а дальше завоевали Малую Азию. Прежнее население индусов было порабощено, кромы их разрушены, ибо они поклонялись богу Шиве - по-нашему он божество разрушений Сивыч. И были они грешны перед Всевышним. Но и сами арии, победив всех, стали отклоняться от Всевышнего, почитать стали Индру. А сей полубог извращает Путь Прави, но дает очень много в мире Яви. Арийцы умели летать на больших и малых лодках, оружие у них было такое же мощное, как у Перуна. Вот это все вы, уважаемые маги, и видывали в тайных пещерах, у священной горы Кайлас. А потом была великая битва, где арии вместе с атлантами сражались своим могучим оружием в Пенже. Битва началась в долине Куру, с родами бхаратов. Это оружие могло погубить весь мир Яви.

 Крышень был тогда воплощением земным Всевышнего. И призывал он людей отправиться от Индры, затеять мир и чтить Всевышнего. Но не слушали люди его и продолжали битву. И покинул их Крышень, поднялся к Отцу, в мир Прави. Отступничество от первой, самой древней Веры, от почитания Всевышнего - Рода, подняло гнев и лютость Бога Сварога. И вот тогда произошло страшное величайшее сотрясение Матери Сырой Земли. Вайтманы летающие Перун побил молниями-стрелами. И дома родичей были разрушены. Земля разверзлась, полопалась, и люди, и скот падали в эти расщелины. Это вы ведаете из Ригведы - священной книги, да и в Авесте эго описано. Но лихо в лице Искендера Македонского уничтожило большую часть Авесты, сжег он ее в Персеполе. Были эти времена в звездную эпоху Лады, когда на севере, прямо над прародиной, воссияло созвездие Яра, его отмечали в весеннее равноденствие. А в Пенже был тогда Яруна, индусы называли его Арджуной, на нем было второе нисхождение Божественного Яра. И он, Яруна, отверг Индру и лунные воплощения и призывал народы арийские к первой, древней вере - славить Сварога и Дажьбога, которые в Сварге пречистой. И отвергли те народы, что пошли за Яруной, все блага и оружие, и волшбу, даваемые Индрой и Дыем, и ничего не просили у Бога Всевышнего, а только лишь славили его. И на общем круге большинство рекло Яруне: «Веди вон нас отсюда». А землетрясения продолжались. Оставшаяся часть ушла в долины труднодоступные, к Святой горе Кайлас, и поставили они для непосвященных магическую защиту. А после решили уйти из мира Яви, не переходя в иной свет Нави. Это делалось с помощью божественного напитка сомы-сурьи, где мед размешивался в семи разных источниках, и Pa-Светило три дня его сурило, потом перетирались травы высокогорные, но они нам ведомы, дальше семь ночей намаливался напиток на семь небесных звезд, что мы зовём Большой Медведицей, и вся волшба звездная входила в этот напиток. Затем, во время зимнего равноденствия, когда звезды и Луна сходятся в порядке Небесной Прави, посвященные ушли в пещеры, открыли в эту ночь свои родники-чары и, принимая священную сому, перешли в состояние сомати. Они живые, но вода, из коей мы все в основном состоим, переходит в живое, но другое состояние, обычным, непосвященным людям неведомое. Все мы привыкли, что вода текучая, в студень замерзает в лед и колется, а пар и туман - это третья ипостась воды, а вот в состоянии сомати воды и кровь переходят в четвертое, живое состояние и может находиться вечно. Вот эти немногочисленные атланты и арийцы посвященные заключали Завет. И перейдут в мир Яви в обычном состоянии, со всеми знаниями Света, когда кончится эпоха Рыб и воды знаний польются с Крыницы Небесной, из Ирийского Сада. Когда в древние времена атланты вознеслись в своем могуществе и в гордыне своей стали поносить Всевышнего Рода, то уничтожил он всю их расу. А главного черного идола-великана вбил в мать сыру землю по самую макушку. У нас он под надзором сидит до последних времен. Но были среди них святые атланты, которые до последнего почитали Всевышнего Рода, но и они погибли, а кровь у них была не только алая, но и голубая, а в редких местах жили медные атланты, и кровь их была зеленой. И когда Всевышний насылал на них воды небесные и жар нестерпимый, то кровь их превратились в камни, в яхонты, алые и синие, а медные атланты - в смарагды зеленые, их у нас на Урале много находят. Кровь эта в камнях, как и в состоянии сомати, живая сила в ней необычная, для нас они священны. Но яхонты - кровь праведника - всегда будет живой. И через Дух, и через плоть. А Яруна тем временем выбрал другой Путь. Это был Второй Исход. Яруна с братом Кисеком и сыновьями Кием, Щеком и Хоривом двинулись на Север, за Тибет, за Гималаи к Северной прародине. И в Изначальном Беловодье, на вершине Уральской Яруна узрел Бога. И был дан ему Древний Завет, он у нас и до сих пор хранится за семью печатями.

 А в Пенж, в те же области, позже, где-то пятнадцать веков назад, полились новые волны арийские, с культом Всевышнего-Вышня и Крышня. Яруна вернул всем народам изначальную древнюю веру. Основали те арийцы край благой, подлинной Веры и достигли совершенства. Мы и сейчас поддерживаем с ними близкие отношения. Яруна с Кисеком и сыновьями от Южного Урала двинулись волнами, дошли до Кавказа. Остановились в Арийских горах, назвав главную вершину Араратом, сливались с местными, дикими племенами и положили начало арманскому народу. Основали стольный кром арманского народа - Вышап, в честь Всевышнего. И любим мы по всем краям нашим дар Вышня из Ирийского Сада, древо вышню, что продлевает дух здоровый человека ягодой своей яхонтовой и от болезней хранит наш род. И полились волны народа арийского на север, у устья реки Дан основали храм - святилище Вышню. И далее шли до Карпатских гор и до Дунавы-реки. И рекли они все края эти Божественной Артой. И за морем до Египта, а в другую сторону до греков земля наша кровью святой была полита, и суть наша, по Завету Вышня, была мечами завоевана. Да позже круг общий был, решали на нем, Единому Роду быть или... Кисек со своими родовичами решил отделиться...

 Тяжелое было расставание, ведь одной святой крови были. Но ушел Кисек на запад, да вышла беда-лихо на них. Напали бурей племена ягов, чуть ли не всех родовичей Кисека изрубили. Да подоспел Яруна на колесницах, и разметали ягов, как прошлогодний перекати-поле. Яруна с сынами и народом своим рек Кисеку, что боги предлагают нам быть народом единым. Но огорчённый Кисек с остатками рода ушел на север, основали страну Скандов и готов - германов, позже от устья реки Дан, где остались лишь развалины Святого Асгарда, пришел с некоторыми родами асов Один. От вражды с ванским народом ушел он. И сканды стали почитать его за Бога.

 Маги и прочие заворожено слушали древние были. Валтасар молвил:

 - Благородный Араван! Насколько ты просто и величаво говоришь о великих временах, по силе воздействия твоих слов, я как будто с тобой прошел с Севера на Тибет. И Великий Исход прошел как живой перед очами. Становится ясным, что осталось не уничтоженным в нашей Авесте. И Ригведа стала для сердца и осознания доступней. Но, Хранитель, ты не обмолвился о долине Смерти и зеркале сара Ямы. Мы до сих пор содрогается, как живыми унесли оттуда ноги.

 - Величайшая тайна сокровенная окружает суть этого образа. Его даже в многих сторонах считают чуть ли не Творцом всего сущего, другие думают что он - Бог Смерти. Но заблуждаются и те, и другие. Во-первых, смерти нет! И я это всем ночью показывал, а боятся Смерти люди от невежества своего, не ведая, что есть изменение меры жизни. У нас его звали саром Имой, потом от невежества Богумиром. У вас, Валтасар, он - Йимой Хшайта, а вот на Тибете и у синдов он суть Яма. В древнем времени, много веков назад, в Ирийских горах, у вершины, что и сейчас речется Ямантау, у Тарха-Дажьбога и Мары, дочери Сварога, родился сын. Има, сей Богумир, с рождения был необыкновенным. Тарх-Дажьбог вскормил его млеком-абритой от небесной коровы Земун, что есть суть звездные знания веды. А Марена научила сына, чтобы тело-одежда не старело. И приносил Име змей Ладон яблоки молодильные из Ирийского сада, отступила старость и хвори от него, Но, по сути, он не был бессмертным, но продлевать жизнь в теле мог без конца. Здесь суть загадка! Мы все, внуки Божьи, бессмертны, но бессмертны Духом Божьим, потому что мы искры от костра Всевышнего. Тело умирает, а искра Божья, то есть дух, направляется в новом образе по уроку, ведомому только Всевышнему, А Богумир не захотел жить в Ирии. И явился в мир Яви с вечным телом. С женой Славуней, тремя дочерьми и двумя сыновьями пришел в Медвежью долину. Около Священной Медвежьей горы, где являлся Бог Велес в виде медведя, и поселился с семейством Богумир, почитавший себя внуком Велеса. Здесь то, в священной долине Аркаима, был заложен святой Кайле-град, так велел Велес. Эти места есть суть исток самой ведической веры. И вот тут на священной горе появился божественный Квасура, он научил Иму тайне приготовления сомы-сурьи. Напиток меда и сурьи травы девясилы, лютика, хмеля с водой из семи источников и молоком очищен, процежен через овечью шерсть. И было первое жертвоприношение Всевышнему божественной сурьей-сомой на горе Ямантау, по-ведийски, Яма - имя Богумира, а «тау» - гора, «арк» - медведь. И получил он с небесной Прави божественный знак - «фарр», наделен был великой силой. Вокруг чела его образовалось сияние, а по собственному желанию рядом с ним являлся змей Ладон. А раньше этот змей находился рядом с самим Сварогом.

 В стенах священного Кайле-града Богумира Асила-Велес предупредил его о Великом Потопе. Его вы, уважаемые маги, зовете и ведаете как Ахуро-Мазду. Великий Потом смел все с лица земли, но не тронул священный Кайле-град. Здесь-то Богумир и спас свою семью и животных.

 После потопа Богумир загоревал. Долго думу думал, как сынов женить да дочерей замуж выдать - внуков ему очень возжелалось. Да род святой Богумиров чтобы преумножался. Но обезлюдели края и земли все. И Богумир запряг повозку и поехал искать женихов для трех дочек, что назывались Ночь-Купальница, Заря-Утреница, Заря-Вечерница.

 Ехал куда глаза глядят, и доехал до священного дуба, а на нем золотая омела. Разжег костер, стал делать огненное жертвоприношение, вызывать сакральное, очищающее пламя Семаргла. Между гор Ямантау и Иремель проходит хребет Кумартаг. Спустились оттуда и явились пред Богумиром на конях дети огненного Семаргла - Утренник, Полуденник, Вечерник и Полуночник. Они суть хранители четырех сторон света. Их союз во главе с сакральным Отцом бережет этот мир от вторжения и нападок злых сил. Явился и Семаргл. Стал Богумир ведать им о своем горе на безлюдье. И опустился пред ним Велес, да не один, а с силами Духа Семи Звезд, Большой Медведицы. И благо сошло на землю Богумира. Да вошли они в Кайле-град, да отдал Богумир своих дочерей за божественных сынов.

 И был велик и долог брачный пир. А от Семаргла и Ночи-Купальницы был рожден Купало - нисхождение в Явь Всевышнего. А от остальных пар пошло потомство и положило начало великим родам. Посему мы и речёмся Внуками Божьими.

 Века текли древние, и ширился и умножался род Богумиров, потомки наполняли землю. Стал тогда Има расширять Святую Землю с помощью золотых стрел, говоря: «Милая Спэнта Армайти, расступись и растянись вширь». Стали они теснить и остатки древних атлантов. Он создал самую большую страну и правил ей долго и мудро. Многие звали ее землей Киммерийской. Много знаний дал Име Велес. И Има учил людей плавить металл и ковать оружие, делать украшения из злата и серебра. Затем выделывать меха, шелка и разные другие полотна. Затем Велес учил строить и возводить красивейшие дворцы и города, многие и до сей поры стоят и в Средней и Малой Азии, и стране Синдов.

 Но самой большой его сокровенной тайной была тайна телесного бессмертия, что открыла его Мати суть Марена. И самое его сакральное время было, взят был Има на три года в мир Прави, служил у трона Всевышнего Бога, благим он был у Вышня. И получил в дар Има Ясну-книгу от Всевышнего. И спустился в явленный мир с небес к людям. И стал он почитаться Богом среди людей, наравне с Крышнем, Велесом и Колядой, которые дали веды знаний в Священных Книгах от Престола Всевышнего. И есть у нас те книги святые, хранятся в сакральном месте, за златой дверью. Два нага-змея охраняют Святыни. Има Богумир стал самым великим саром-священным. Но возносил себя уже выше Сварога. И на Тибете, в тех местах, где вы бывали, уважаемые маги, стал Има, ему было уже девять веков, строить-воздвигать с помощью змея Ладона и покорных ему дивьев людей престол. И воздвиг его до самых небес - Кайле, или круг-дом Бога, сейчас эта рукотворная пирамида зовется Кайлас, обтачивала его летающая вайтмана. И видели вы ее очами своими. А в долине Има стал стараться уподобиться Вышню-Сварогу, создавал людей-воев с вечным телом. И достигал он успеха, ибо познал тайну бессмертия тела, сделал ее доступной. Но этим он унизил и отверг бессмертие духовное. Чем и оскорбил Сварога. Чем вызвал дальнейшее падение. Вечного человека, читающего на скале высочайшей, в облаках, Ясную книгу вы тоже узрели. Много воев в состоянии сомати Има прятал в каменные кладовые округ Кайласа. И стоя на престоле, достигал он мира Прави, возгордился Има, считая, что он выше всех. Стал требовать, чтобы почитали его Творцом Всевышним. Являясь сыном Божьим, решил стать равным Отцу Небесному. Всех, кто не почитал его, назвал демонами и повел страшные, разорительные войны, во многих землях. Многие люди и народы смутились, многие порушили храмы Вышню и возвели Богумиру новые. Приняли его сканды и готы-германы. Многие не захотели почитать его, считая его сыном человеческим. Наши роды восприняли Богумира по делам его. Почитали как Сына Бога, но не забывали, что он пришел после Сварога.

 И вот тут появился противник Всевышнего, вы его зовете Ахриманом, у нас он Чернобог. Он приблизил, возвел своей силой его в величие, соблазнил властью и превратил в дракона-ящера, у вас его зовут Ажи-Дахака. Был он сын сара арабов-семитов, пастухов. Основали они древний Вавилон. И оттуда пошла по всем землям сила темная. Тем временем у Богумира пропал божественный знак «фарр», да и змей-дракон Ладон покинул его. Богумир сначала растерялся, потому что Ажи-Дахак сам превратился в дракона. И многие близкие предали Богумира и перешли к противнику, думая, что божий «фарр» перешел к нему. Но Богумир спрятал свои сакральные ценности у Кайласа и в Уральской горе Ямантау. И у нас, на Ра-сурье реке, на Ураковой горе многое сокрыл, собрал всех преданных родовичей и начал войну с Ящером, войну страшную, жестокую, тут и вой, что он сам создавал, уж очень пригодились - погибая на поле боя, вновь вставали; ведал тайну жизни тела Богумир, но и Ящер был силен, Черный Идол настолько хитер и изворотлив, и учил всем этим уловкам Ящера воев. И вливал он всю темную силу в семя семитское. Битвы бушевали в горах и на равнинах, от Вавилона до стороны ста кромов, у Южного Урала, где главное святилище было в Кайле-граде. Ящер, беря в плен людей, приносил всех в жертву Чернобогу. Человеческие жертвоприношения приносились во всех землях. Страх обуял роды Богумира. После многих страшных битв войска народов Богумира потерпели поражение. Кайле-град был покинут, но он был окружен магической силой, семью замками. И никто не мог пройти к нему и надругаться в святилище. Богумир бежал в Край Иньский. А здесь по всем землям наступило-воздвиглось на десять веков ужасное правление-царство Чернобога. Зохак и все семя семитское правило по всем краям и землям... Тяжелое бремя тысячу лет сковывало эти земли.

 Лишь в следующую эпоху древний Арий - сын Дажьбога разрушил и погнал поганое семя со святых земель. А Богумир, в бессилье жил в Крае Иньском еще сто лет. Но убил его сам отец Дажьбог. И поступил очень мудро: разделил его надвое, вся темная часть превратилась в чудовище Яму, и все люди, совершившие смертные грехи перед Всевышнем, после смерти телесной попадают в лапы Яме. Есть на Тибете сокрытая долина сара Ямы и зеркало каменное, огромное, отражает всю душу грешника и, муками совести в сто крат усиленное, терзает и мучает, но и очищает дух падшего человека. Особо тяжко приходится, когда в лапы когтистые Ямы попадаются слуги Ящера, суть слуги Чернобога. И эту долину вы видели, уважаемые маги.

 А вот вторая часть, светлая, Богумира вознеслась в мир Прави, в Ирий Небесный. И находится Богумир рядом с отцом Дажьбогом. И стал он нашим небесным покровителем.

 Уже затемно корабли причалили к правому, песчаному берегу Pa-реки. На изгибе реки-сурьи перед расставанием с такими славными попутчиками пар- фянцы решили сделать привал-ночевку.

 Темны в червень-месяц ночи на реке. Падают звезды на аспидно-черном небе, отражаясь в текучей быстрине реки, вспыхивают, золотясь, зарницы. На берегу пахнет илом, сыростью, пресно пахнет травой. Прибрежный лесок сказочно подернут серебристой дымкой тумана. А со степи Стрибожьи ветерки, теплые и сухие, наносят к берегу медвяные запахи цветущего чабреца.

 Ночной стан расположился кругом, разожгли костры. Выставили дозорных, большинство легло спать. Хранитель с Яром чуть в сторонке расположились, легли на траве. Гордий сел поодаль, это была не полудрема, но полусон воя, который, расслабившись, отдыхает, но чуть тоньше и выше, чем у волка. Хранитель лег, раскинув длани и ноги в стороны, а чело устремил на Большую Медведицу, Яр в точности повторял действо наставника. И это был не сон. Слияние через родники, присущие каждому человеку, давало чистое, истинное общение с Творцом и с Навью. Диск Луны тускло мерцал над степью ковыльною. Макошь тихо, лунно пряла свою божественную пряжу нити жизней человеческих и перебирала в своем таинственном коше кости-жребий и, кидая их на удачу, определяла ход и меру жизни того или иного человека... Летели в аспидно-черном небе искры звездные, суть жребии. Но Творец-Сварог иногда указывал лунной пряхе, путь тогда иных Внуков Божьих совпадал с замыслом Творца, и шли они Стезею Прави. И праматерь Сва-Слава осеняла их своими крылами, пела славу Внукам Божьим. Хранитель уже много веков умел чистый духом выходить из родника надгрудной впадины. Вот и сейчас наставник с молодым ведуном лежа расслабились, быстро входя в божественное восприятие, дух выходил из-под горла аморфной нитыо, расторгнутым умом, его не увидеть, почти прозрачный, слегка колеблющийся, иссвеченный внутренним горным светом, взошли ввысь, навстречу им пролился сокровенный луч небесной Крыницы. Млечный Путь открывал свои Звездные Врата навстречу искрам Божьим, летящим к родоначальному костру Всевышнего. И семь сакральных ключей, по числу звезд в Большой Медведице, открывали скрытые знания, суть Веды. Семь печатей всегда скрывали для всего непосвященного люда Тайны Космического Бытия, дающие закодированное отражение в Явном, земном мире. Для духа Яра это было новое чувство, суть заключалась в том, какая у него была любовь к матери, а это было схожее - многократно усиленная, всеобъемлющая любовь. И теперь Яр понимал то, чему учил Араван: «Любовь - это люди Бога ведают». Непередаваемая эйфория возносила их в луче Истины. Яр в новом мироощущении увидел ночной стан у излучины реки, костры и, с удивлением, тела: своё и Аравана, а рядом - чутко сидевшего отца. Но Свет Небесной Крыницы завораживал и тянул вверх, к источнику Любви и Истины. А от тел их, раскинутых там, внизу, тянулись почти незримые серебристые нити, и Макошь лунно-бережливо охраняла их. Яра озарило, что вопросы, задаваемые не в Яви, а внутри себя и получал ответы от Света горнего духа. И многих слов он ранее не знал, но уже ведал. И вот услышал он глас Прави: «Теките и узрите миры многие».

 Верховой, мощный Стрибожий ветер понес их ведомой силой. И понеслись внизу степи, и река Дан с крутым правым берегом. Уже воды безбрежные, озаряемые лунным светом, быстро понеслись внизу, море бесконечное пролетало, и брег скалистый остался позади. Много что увидали Хранитель и Яр. И вот пошла сторона другая, масличные рощицы, финиковые пальмы, холмы и каменистые пустыни. И вот Стрибожий ход остановил их над каменистой пустынью.

 Странник сидел на камне в пустыне, совершенно одинокий. В пустыне находился он давно, скоро будет сорок дней. Он истощал, сандалии сыромятные все истрепались об острые камни. Голод терзал его. Но одежда, хитон, была добротной, из светлой шерсти цельновязанной. Лицо было изможденным, но одухотворенным внутренним светом, очи его взирали на Млечный Путь, разлившийся звездным молоком, мерцающим на темно-сапфировом небе. Тихо-тихо, если прислушаться, в звездных небесах жужжала небесная прялка. И Ма¬кошь. лунно улыбаясь, спрядала серебристую нить жизни в мире явном одинокого путника, нежно вилась серебристая тонкая нить. И ведала Макошь, что не долго свиваться ей, но ведала она и иное... И то не простой человек сидит и мучается голодом и жаждой на остроугольном камне. Что искра прилетела от костра небесного, чтобы исправить Слово отца и показать своей жизнью Истину - Путь Слова. Послан он был народу, который многословием и хитро-сплетениями ненужного словесного мусора спрятал Истину. Оступался с Пути Прави, ошибался и падал все ниже и ниже. Послан он был в простом обличив, как бы сыном плотника, выправить путь Завета. Но сидел он, отягощенный думою, посильна ли ноша, данная ему отцом. Выполним ли урок в человечьем обличье, и Сила Духа от Отца была ограничена, но была другая сила - Любовь и сокровенная мудрость Слова. Но сильно болен был народ, привыкший почитать внешнюю форму, а не внутреннее сакральное содержание.

 Губы его едва заметно шевелились, шептали обращение-молитву к своему Отцу Небесному, прося обойти его искушением власти материальной, сознавая, что величие гордыни ведет к краху. Очи его взирали на семь сакральных звезд, сияние их молочно-небесное, вибрируя, спускалось к нему. И среди света он увидел два духа вибрирующих, почти прозрачных. Хотя они и трепетно едва мерцали, но сила от их вибрации была мощной и светлой.

 - Ну вот, посланцы от Отцы моего. Рад Вам!

 Хранитель чуял его неуверенность, но дух его был таким просветленным, полным любви, хотя какая-то отрешенность и тоска обреченного насквозь пронизывала его.

 Ночь в пустыне была очень холодной, выли шакалы. Вдруг какой-то ледяной холод, ознобистый скользкой змеей вполз под хитон и пронизал странника. Пронзительный, холодный ветер завертел пыль и мелкие острые камешки. Замелькали какие-то обрывистые тени, и тьма стала сгущаться... Фигура была высокой, таинственной, но и величественной одновременно. Темная одежда тяжелыми складками спускалась до земли, капюшон накрывал голову. Лица из-за накинутого капюшона было почти не видно, но хищный орлиный нос угадывался в черном проеме, лишь один глаз остро, когтисто высматривал зеленоватым зрачком странника, тревожно всматривающегося в незваного гостя. Вторая глазница была накрыта тенью или... Но выглядела как ужасающий бездонный провал.

 - Вот, Яр, и увидел ты Черного Идола, суть противника Всевышнего, будем осторожны. Сила его великая и всепроникающая...

 Голос у противника оказался на редкость красивым, завораживающим, но лукавство потаенное вплеталось в расцвеченную речь.

 - Вот я и увидел тебя в этом жалком человечьем обличии. Ум твой тоже ограничен памятью, как и у любого человека. Ты же сейчас слаб, а я здесь, чтобы помочь тебе. В давние времена я уже прославил семя семитское, взял сына сарского Ажи-Дахака, возвел его в Дракона, он возвел Вавилон. И мощь ему дана была от меня. Он и все народы, что под ним были, славили меня. И сломил он силу Имира, хотя он славил своего, да и твоего Отца Небесного. И тысячу лет он правил над всеми народами и славил меня. Ну что ты без меня?! Вот ты сейчас от голода еле ноги носишь. Если ты сын Божий, то сделай эти камни хлебом, насыть себя голодного. Ну что скажешь?

 - Не хлебом только должен жить человек...

 - Вот как!!! Но я тебе дам столько силы, что ты любые камни превратишь в хлеб, накормишь голодные народы, и они будут славить и почитать нас с тобой. Я тебе отдам все богатства и злато этого мира, это в моих силах. И я даю все это кому хочу!

 Странник стоял и молча, спокойно взирал на величественную фигуру. Владыка тени надвинулся и наклонил над ним главу.

 - Ну тогда смотри на мою власть, она мне отдана...

 Он завертелся, крылья его широкой накидки шелестели, как огромная летучая мышь. И вот широкий мах - и из-под черного полотна открылся чудесный, необычный вид...

 Сирый странник и его зловеще-величавый незваный стояли на вершине, море с римскими триремами и торговыми судами раскинулось внизу. Роскошные города, полные изобилия, красивых женщин. По дорогам шли железной поступью сильные римские легионы, почитающие лунный культ.

 - Вся, вся власть будет твоя. Ессеи на берегу соленого моря ждут тебя мессией. Давай же, ты въедешь на великолепном черном коне, во главе войска силы моей, размечешь римлян, как плевела ветер. Женщины из всех народов будут наложницами в твоем дворце. И слава Соломона будет жалкой тенью от твоего величия. Но ты! Ты!!! Должен уничтожить северные, древние народы гиперборейские, роды арийские, вытоптать и опорочить веру их древнего Завета. А народ иудейский под твоим именем будет править всем миром с помощью золотого оружия. Но главное - опорочить веру северных Ариев, без их веры мы их сделаем безликим рабским стадом...

 - Но в том завете сказано: «Поклоняйся и славь только Отца твоего Небесного - Всевышнего и совершай священное служение».

 - Но сможет ли тебе Отец твой дать неуязвимость от этого мира. Вот, смотри... Я тебя возношу на стену храма Иршалаимского... Прыгни вниз, пусть он даст своим посланцам повеление, чтобы они оберегали тебя... Не сможет? То- то! А я тебя сделаю даже в теле человечьем неуязвимым. И будут все народы удивляться и преклоняться перед чудесами твоими.

 - Не искушай меня. И не испытывай терпение отца моего. А к чему мне телесная неуязвимость? Ведь сам ведаешь, смерти нет...

 - Ты сам отверг мое величие, в полной мере испытаешь беспомощность человечьей плоти. А я найду среди твоих последователей более покладистого. И извратят твою веру рабским идолопоклонством. И эта плесень будет разрушать и древнюю веру Ариев, и твоих последователей. И рабским буд...

 Голос его стал переходить в клекот, затем в шипение змеиное. Величавая фигура стала растворяться, тьма таяла. И через несколько мгновений ее не стало... Лишь тягостная, тягучая тишина давила на странника.

 Странник долго стоял молча, но на лице его проступило ожесточение, он схватил камень, швырнул его оземь и долго исступленно топтал сандалиями то место, где стоял господин мрака и теней. Исступленное чувство гнева стало захлестывать его. И тут в челе его зазвучали слова не от речей человеческих...

 - Пусть гнев твой будет укрощен. Гнев есть страсть глупцов, но не приличествует мудрому. Кем же может быть спрошено, кроме Всевышнего... Каждый человек пожинает последствия своих деяний. Гнев есть суть разрушение всего, что достигнуто человеком... и препятствует достижению... освобождения... Мудрецы презирают гнев, но ты подвержен его воздействию. Пусть этот Властелин Тьмы соблюдает равновесие с Отцом нашим. Иначе Стожар - ось мироздания - будет разрушен. Пусть эта твоя жертва прекратится, Милосердие есть мощь Праведного.

 Иешуа поднял очи, исполненные благодарности, он был преисполнен спокойной уверенности, и всеобъемлющая любовь исходила от него. Дух Хранителя, передав смысл сокровенной мудрости, почуял другую, незримую опасность: серебристая нить, что связывала их с телами, лежавшими далеко-далеко, под Звездами Небесными, на берегу священной Pa-реки, нить, незримо вибрировала и звала назад. Хранитель с Яром последний раз окинули фигуру путника, решительным шагом покидающего каменистую пустыню и направляющегося навстречу людям, к жестокосердному народу, с недоверием воспринимавшему его, простого сына плотника.

 Гордий чутко, вполглаза подремывал, когда легкий ветерок коснулся его ланит. Он почуял людей, очи его заметили, как легкие дымчатые облачка объяли распростертые тела Аравана и Яра. Тела слегка дрогнули, прошло несколько мгновений, и с глубоким вдохом Араван приподнялся и сел, глянул на Яра и мягко, круговым движением нажал впадину между ключицами Яра, тот зашевелился, чихнул и вскочил. Хотя Яр и взрослел на глазах, но сейчас непосредственный восторг сиял в его очах. Но Хранитель остудил его восхитительное состояние.

 - Гордий! Вокруг стана вооруженные люди, их много. Боялся, что мы не успеем вернуться, они сомнут парфянских воев, но ведается мне, что не чужие это, наших кровей...

 И тут свистящая стрела ударила у ног Гордия. Тот быстро нагнулся, вырвал стрелу:

 - Сарматская!

 И быстро сложив ладони лодочкой, дунул вдоль больших пальцев, издав пронзительный, ни на что не похожий звук, принятый только у расенских родов. Лагерь всполошился, купцы забегали, парфянские вой ощетинились копьями. Но Гордий выскочил к костру, весь освещённый, воскликнул:

 - Сарматы! Браты! Со мной великий Хранитель Араван. С Ураковой горы. Остальные - наши гости. Почто вы окружили нас, как врагов?

 Черная степь и прибрежные холмы сразу ожили. Дружно грянуло: «Хэйли!!!» И множество вооруженных сарматских воев появились из темноты. Лица их были доброжелательны, как будто не собирались только что напасть и уничтожить лагерь. К костру подошел молодой ладный воин, по осанке угадывался вождь.

 - Меня зовут Спитак, позвольте мне и нашим людям своими очами увидеть легенду наших родов, Хранителя Аравана. Мой дед и другие старейшины с великим почтением ведают молодым о славной жизни Хранителя, сказывают столько легенд, слыхали мы, что он победил самого Искендера Македонского, что Перун с ним вместе в битвы жестокие на колеснице летал...

 - Вы тут сказы про меня наплетете, что потом перед Всевышнем на рассвете очи долу потупить придется. Да и что на меня глядеть, очи ясные изводить... Вы лучше поведайте, браты сарматы, что за лихо подняло вас, что случилось на землях наших святых, что подвигло вас, что чуть, не разобрав, едва не напали на нас да на гостей дальних.

 Спитак, а за ним все сарматы подошли, во все очи рассматривали Хранителя. Но Спитак с чувством вины обронил:

 - Хранитель, не знаю с какого конца начать, давняя вражда у нас с эллинами идет, еще с Боспорским царством, во главе их Понта стоял железный Митридат Евпатор. Сто зим назад он завоевал большую часть Тавриды, Малой Азии, строил кромы укрепленные и на наших берегах, позже его победил римский Помпей в битве под Никополем в Малой Азии. И наши деды-пращуры с ним бились жестоко. И был у него сотворенный Змей, и был он погибелью нашей. С ним. Змеем, боролся Асила-Велес, ему помогали Сварожичи, пришедшие на конях с небес Сварги и убившие того Змея. Было такое землетрясение, что погубило почти все эллинские кромы. Скалы летали на море и разметали в щепы все корабли Грецколани. И с тех пор больше всех мы почитаем Велеса. И вот тогда мой дед-пращур и другие древние видывали тебя, Хранитель, в воинстве Сварожичей и до сих пор молвят о твоих подвигах... Но реку я не о том, а что после Митридата смерти правил-воевал его сын Фарнак, но победили его сарматы и русколане, поставили править своего Асандра. Потом сюда лезли, да и лезут римляне, но сидят они в кромах на побережье, вглубь степей не лезут, не раз и не два пробовали они досыта наших острых акинаков и свистящих стрел. Но обида в другом. Эллины и римляне давно поняли, что силой нас не сломить, хитры они, вероломны и изворотливы. Многих из наших родов они приближают к себе и извращают их богатством, роскошью, вином грецким, скупают за злато нашу пшеницу. И разброд в родах наших начинается. Мы придерживаемся заветов пращуров наших и чтим Богов наших. А многие готовы не только пшеницу, но и земли, и мечи острые продать врагам, и на вино их поганое готовы веру нашу святую променять. Многие надеялись на великого вождя Беребисту, а он со своими гетами напал на бойев в Карпатах, а так же на тавров - тиверцев. Мы думали быть вместе, а везде раздор идет.

 Сарматы зашумели, ропот катился по всей толпе:

 - Греки во всем да римляне виноваты.

 - Стравливают они нас. Ужо зверями друг на друга смотрим.

 Первая розовая полоска появилась над Pa-рекой. Где-то издалече, с местных селений, громко прокукарекал петух.

 - Ну вот и побуд зовет всех просыпаться! - молвил Хранитель. - Спите вы, народы, от Ария происшедшие. Хоть вы ему и поклоняетесь, на курганах мечи огромные ставите. Но видно завет его вы забыли. Скоро Pa-Светило наше взойдет, так давайте встретим его, как в старые древние времена единым народом. Едины мы по крови, едины мы по вере - и асы, и сарматы, аланы и народы рос, и народы гор Кавказских: армане, колхи, геты и бойи и тавры. Да будет так!!!

 Как только первый луч золотом прорезал опаловую глубь небес, облака перья свои окрасили нежно-розовым цветом. Светило только показало свой малиновый край, весь берег грянул: «Ура! Ура-Ра-а!!!» Хранитель стоял, воздев вверх руку. Когда солнце полностью выкатилось на небосклон, он повернулся ликом к народу и рек:

 - И вот Сварог, который суть Сам Творец, сказал Арию: «Сотворены вы персти Божьей. И будут про вас говорить, что вы - сыны Творца, и станете вы как сыны Творца, и будете как дети Мои, и Дажьбог будет Отцом вашим. И его вы должны слушаться, и он вам скажет, что вам иметь, и о том, что вам делать, и как говорить, и как творить требы.

 И вы будете народом великим, и победите вы весь свет, а растопчете роды иные, которые извлекают свои силы из камня и творят чудеса -повозки без коней, и делают разные чудеса без кудесников.

 И тогда каждый из вас будет ходить, словно кудесник, и пропитание для воинов будет создаваться с помощью заклятий... Но воины станут рабами многословия. И от многих тех словес вы лишитесь мужества и станете рабами дани и золотых монет, и за эти монеты захотите продаться врагам».

 Голос Аравана загремел пуще прежнего. И вдруг сверху прянула Лебедь- птица и забила крыльями сзади, чуть выше чела Хранителя.

 - И тогда Боги скажут вам: «Любите Завет отца Ария! Он для вас - свет зеленый и жизнь! И любите друзей своих, и будьте мирными между родами!»

 Народ торжественно гудел, как пчелиный рой. Но этой была уже не безликая озлобленная толпа, а Внуки Божьи с горящими глазами, готовые горы свернуть. Между людей шел говор, что сама Матерь Сва-Слава осеняла крыльями Хранителя, и свет обступил Аравана с Яром. Слово взял Валтасар:

 - Пора прощаться! Но вы в наших сердцах останетесь навсегда. В наших священных храмовых свитках все будет освящено, что в этом путешествии мы своими очами видывали. Араван, мы увидели, какая сила спит и просыпается в народах этих. Ваша вера - она везде, во всем и.. О! Ты, Хранитель, настоящий светоч Вед. И надежна твоя молодая поросль, хотя Яр и молод, но настоящий у него дар от Всевышнего. Такой силы воздействия на людей мы нигде не видывали. И мы сокровенно горды тем, что от одного корня мы с вами, от Древнего Ария. И вам по плечу тот путь и урок, что вам дан свыше. Да пусть свет горний освещает вашу дорогу.

 Парфяне погрузились на корабли, выбирали якоря.

 А на берегу все пришло в движение. Сарматы седлали лошадей. Многие уже гарцевали по прибрежным холмам, вертели клинками такие замысловатые петли, что парфянские вой диву давались. Нашим троим героям тоже подвели коней. Спитак и другие доблестные сарматы, узнав, что им нужно к морю Сурожскому, взялись сопроводить до Дан-реки, что несет туда свои воды. Сколько раз боевой конь, круто повернувшись, взрыв копытами землю возле родимого крома, нес его по степному бездорожью в поход, туда, где черная Мара метит сарматов и асов, а вот никогда Араван не покидал берега родной реки с таким ясным, но тревожным сердцем, как в это ласковое утро.

 Томимый неясными предчувствиями, но без гнетущей тревоги и тоски, ехал он, кинув на луку поводья, не глядя назад, до самого высокого кургана. Там стоял древний знаковый камень, на перекрестье шлях сворачивал на полуденник; оглянувшись, увидел. На излучине Pa-реки выплывали-прощались парфянские корабли. Свежий предутренний ветерок круто надувал их белесые паруса.

 Плыли-плыли в бирюзовой глубине вспененные ветром опаловые облака. Тяжело вздымаясь, струилось марево над волнистой кромкой горизонта. Кони шли шагом. Яр дремал, покачиваясь в седле. В полудреме ему опять привиделся светлый странник и зловещая, величавая фигура в чёрном. Ясный, чистый взгляд странника и зеленая сверлящая искра бездонного капюшона. Яр вздрогнул, встрепенулся, мотнул головой. Араван ехал рядом, мудро глянул на него:

 - Не думай о противнике, и главное, не бойся его. Доберемся, попотчуем его полынью нашей и еще кое-чем, найдем управу.

продолжение >>>