М.Булгаков
на самую первую страницу Главная Карта сайта Археология Руси Древнерусский язык Мифология сказок
Главы:

   Действие первое
   Действие второе
   Действие третье
Другие произведения
МАСТЕР и МАРГАРИТА

Иван Васильевич

Комедия в трех действиях
<<< назад >>>

Действие третье

                                

Звон. Тьма. Освещается палата Иоанна. Бунша и Милославский влетают в палату.

     Милославский. Вот черт вас возьми с этими опытами! Вот это так так!
     Бунша (кидаясь на  стену).  Товарищ  Тимофеев!  Товарищ  Тимофеев!  Как
управдом я требую немедленного прекращения этого опыта! На помощь!  Куда  же
это мы попали?
     Милославский. Перестань орать! Это нас к Иоанну Грозному занесло.
     Бунша. Не может быть! Я протестую!

                           Зловещий шум и набат.

     Милославский (запирает дверь на ключ, выглядывает в  окно,  отчего  шум
усиливается. Отскакивает). Вот попали так попали!
     Бунша. Это нам мерещится,  этого  ничего  нету,  Николай  Иванович,  вы
ответите за ваш антисоветский опыт!
     Милославский. Вы дурак! Ой, как они кричат!
     Бунша.  Они  не  могут  кричать,  это  обман  зрения  и  слуха,   вроде
спиритизма. Они умерли давным-давно. Призываю к спокойствию! Они покойники.

                           В окно влетает стрела.

     Милославский. Видали, как покойники стреляют?!
     Бунша. То есть... позвольте... вы полагаете, что они могут учинить  над
нами насилие?
     Милославский. Нет, я этого не полагаю. Я полагаю, что они нас  убьют  к
лешему. Что бы это сделать, братцы, а? Братцы!..
     Бунша. Неужели это правда? Николай  Иванович,  вызывайте  милицию?  Без
номера! Погибнуть во цвете лет!.. Ульяна Андреевна в ужасе!..  Я  не  сказал
ей, куда пошел... Кровь стынет в жилах!..

                 Грохот в дверь, голос: "Отворяй, собака!"

Кому это он?
     Милославский. Вам.
     Бунша (в щелку двери). Попрошу не оскорблять! Я не собака! Поймите, что
вас не существует! Это опыт инженера Тимофеева!

                                  Грохот.

От имени жильцов дома прошу, спасите меня.

             Милославский открывает дверь в соседнее помещение.

     Милославский. Одежа! Царская одежа! Ура, пофартило!

                  Голос: "Отворяй! На дым пустим палату!"

(Надевая кафтан.) Надевай скорей царский капот, а то пропадем!
     Бунша. Этот опыт переходит границы!
     Милославский. Надевай, убью!..

                     Бунша надевает царское облачение.

Ура!  Похож!  Ей-богу,  похож!  Ой,  мало  похож!  Профиль портит!.. Надевай
шапку... Будешь царем...
     Бунша. Ни за что!
     Милославский. Ты что же, хочешь, чтобы  и  меня  из-за  тебя  ухлопали?
Садись за стол, бери скипетр... Дай зубы подвяжу, а то не очень похож... Ой,
халтура! Ой, не пройдет! У того лицо умней...
     Бунша. Попрошу не касаться лица!
     Милославский. Молчи! Садись, занимайся государственным  делом.  На  чем
они остановились? Царь и великий князь... повторяй... всея Руси...
     Бунша. Царь и великий князь всея Руси...

           Дверь раскрывается, вбегают опричники, и с ними Дьяк.
                               Остолбеневают.

     Милославский (Бунше). Так вы говорите... царь и великий князь? Написал.
Запятая... Где это наш секретарь запропастился?

                                   Пауза.

В  чем  дело,  товарищи?  Я  вас  спрашиваю,  драгоценные, в чем дело? Какой
паразит  осмелился  сломать  двери  в  царское  помещение? Разве их для того
вешали,  чтобы  вы их ломали? (Бунше.) Продолжайте, ваше величество... челом
бьет...  точка  с запятой... (Опричникам.) Я жду ответа на поставленный мною
вопрос.
     Опричники (в смятении). Царь тут... царь тут...
     Дьяк. Тут царь...
     Милославский. А где же ему быть? Вот что, голубчики,  положь  оружие!..
Не люблю этого.

                         Опричники бросают бердыши.

     Дьяк (Бунше). Не вели казнить, великий государь надежа...  демоны  тебя
схватили, мы и кинулись... хвать, ан демонов-то и нету!
     Милославский. Были демоны, этого не отрицаю,  но  они  ликвидировались.
Прошу эту глупую тревогу приостановить. (Дьяку.) Ты кто такой?
     Дьяк. Федька... дьяк посольского приказу... с царем пишем...
     Милославский.  Подойди  сюда.  А  остальных  прошу   очистить   царскую
жилплощадь. Короче говоря, все вон! Видите, вы царя напугали!  Вон!  (Бунше,
шепотом.) Рявкни на них, а то они не слушают.
     Бунша. Вон!!

Опричники бросаются в ноги, потом выбегают вон. Дьяк бросается несколько раз
                                  в ноги.

     Милославский. Ну,  довольно  кувыркаться.  Кинулся  раз,  кинулся  два,
хватит.
     Дьяк. Не гляди на  меня,  аки  волк  на  ягня...  Прогневили  мы  тебя,
надежа-государь!..
     Милославский. Я думаю, но мы тебя прощаем.
     Дьяк. Что же это  у  тебя,  государь,  зубки-то  подвязаны?  Али  хворь
приключилась?
     Милославский (Бунше, тихо). Ты не молчи, как пень, однако!  Я  не  могу
один работать!
     Бунша. Зубы болят, у меня флюс.
     Милославский. Периостит у него, не приставай к царю.
     Дьяк. Слушаю. (Бросается в ноги.)
     Милославский. Федя, ты брось кланяться...  Этак  ты  до  вечера  будешь
падать... Будем знакомы. А ты что на меня глаза вытаращил?
     Дьяк. Не гневайся, боярин, не признаю я тебя... Али ты князь?
     Милославский. Я, пожалуй, князь, да. А что тут удивительного?
     Дьяк. Да откуда ты взялся в  палате-то  царской?  Ведь  тебя  не  было?
(Бунше.) Батюшка-царь, кто же это такой? Не томи!..
     Бунша. Это приятель Антона Семеновича Шпака.
     Милославский (тихо). Ой,  дурак!  Такие  даже  среди  управдомов  редко
попадаются...  (Вслух.)  Ну  да,  другими  словами,  я  князь  Милославский.
Устраивает вас это?
     Дьяк (впадая в ужас). Чур меня! Сгинь!.. Милославский. Что такое? Опять
не слава богу? В чем дело?
     Дьяк. Да ведь казнили тебя намедни...
     Милославский. Вот это новость! Брось трепаться, как так казнили?
     Бунша (тихо). Ой, начинается!..
     Дьяк. Повесили тебя на собственных воротах третьего дня перед спальней,
по приказу царя.
     Милославский.  Ай,  спасибо!  (Бунше.)  Неувязка  вышла  с  фамилией...
Повесили меня... Выручай, а  то  засыплемся.  (Тихо.)  Что  же  ты  молчишь,
сволочь?  (Вслух.)  А,  вспомнил!  Ведь  это   не   меня   повесили!   Этого
повешенного-то как звали?
     Дьяк. Ванька-разбойник.
     Милославский. Ага. А я, наоборот,  Жорж.  И  этому  бандиту  двоюродный
брат. Но я от него отмежевался. И обратно - царский любимец  и  приближенный
человек. Ты что на это скажешь?
     Дьяк. Вот оно что! То-то я гляжу, похож, да не очень. А  откуда  же  ты
тут-то взялся?
     Милославский. Э, дьяк Федя, до чего ты любопытный! Тебе бы в  уголовном
розыске служить! Приехал я внезапно, сюрпризом, как раз когда у вас эта мура
с демонами началась... Ну, я, конечно, в палату, к царю, где и охранял ихнюю
особу.
     Дьяк. Исполать тебе, князь!
     Милославский. И все в порядочке!

                               За сценой шум.

Чего это они опять разорались? Сбегай, Федюша, узнай.

                               Дьяк выбегает.

     Бунша. Боже мой, где я? Что я? Кто я? Николай Иванович!!
     Милославский. Без истерики!

                             Дьяк возвращается.

     Дьяк. Опричники царя спасенного видеть желают. Радуются.
     Милославский. Э, нет. Это отпадает. Некогда. Некогда. Радоваться  потом
будем. (Бунше.) Услать их надо немедленно  куда-нибудь.  Молчит,  проклятый!
(Вслух.) А что, Фединька, войны никакой сейчас нету?
     Дьяк. Как же это нету, кормилец? Крымский хан да шведы  прямо  заедают!
Крымский хан на Изюмском шляхе безобразничает!..
     Милославский. Что ты говоришь? Как же это вы так допустили, а?

                           Дьяк бросается в ноги.

Встань,  Федор,  я  тебя не виню. Ну, вот чего... садись, пиши царский указ.
Пиши.  Послать  опричников  выбить  крымского  хана с Изюмского шляха. Точку
поставь.
     Дьяк. Точка. (Бунше.) Подпиши, великий государь.
     Бунша (шепотом). Я не имею права по должности  управдома  такие  бумаги
подписывать.
     Милославский. Пиши. Ты что написал, голова дубовая? Управдом? И  печать
жакта приложил?.. Вот осел! Пиши: Иван Грозный. (Дьяку.) На.
     Дьяк. Вот словечко-то не разберу...
     Милославский. Какое словечко? Ну, ге... ре... Грозный.
     Дьяк. Грозный?
     Милославский. Что ты, Федька, цепляешься к каждому слову!  Что,  он  не
грозен, по-твоему? Не грозен? Да  накричи  ты,  наконец,  на  него,  великий
государь, натопай ножками! Что же это он тебя не слушает?
     Бунша. Да как вы смеете?! Да вы!.. Да я вас!..
     Дьяк (валясь в ноги). Узнал таперича! Узнал тебя, батюшка-царь...
     Милославский.  Ну,  то-то.  Да  ты  скажи  им,  чтобы  они  обратно  не
торопились. Какое бы им еще поручение дать? Поют потехи брани... дела  былых
времен... И взятие Казани... ты им скажи, чтобы они на обратном пути  заодно
Казань взяли... чтобы два раза не ездить...
     Дьяк. Как же это, батюшка... чтоб тебя не прогневить... Ведь  Казань-то
наша... ведь мы ее давным-давно взяли...
     Милославский. А... Это вы поспешили... Ну, да раз взяли, так уж и быть.
Не обратно же ее отдавать... Ну, ступай, и чтобы их духу здесь не было через
пять минут.

                               Дьяк выбегает.

Ну,  пошли дела кой-как. Что дальше будет, впрочем, неизвестно. Что же он не
крутит свою машинку назад?
     Бунша. Я должен открыть вам ужасную тайну. Я  с  собой  ключ  в  панике
захватил. Вот он.
     Милославский. Чтоб ты сдох, проклятый! Все из-за тебя, дурака!  Что  же
мы теперь будем делать? Ну, ладно, тише, дьяк идет.
     Дьяк (входит). Поехали, великий государь.
     Милославский. Не удивились? Ну и прекрасно. Дальше чего на очереди?
     Дьяк. Посол шведский тут.
     Милославский. Давай его сюда.

 Дьяк впускает Шведского посла. Тот, взглянув на Буншу, вздрагивает, потом
                          начинает делать поклоны.

     Посол.  Пресветлейши...  вельможнейши...  государ...  (Кланяется.)  Дер
гроссер кениг дес шведишен кенигсрейх зандте мих, зейнен  трейен  динер,  цу
имен, царь и фелики князе Иван Василович Усарусса, дамит ди фраге фон Кемска
волост, ди ди румфоллвюрдиге шведише арме эроберы хат, фрейвиллиг ин орднунг
бринген...
     Милославский. Так, так... интурист хорошо говорит... но только хоть  бы
одно слово понять! Надо бы переводчика, Фединька!
     Дьяк. Был у нас толмач-немчин, да мы его анадысь в кипятке сварили.
     Милославский.  Федя,  это  безобразие!  Нельзя  так   с   переводчиками
обращаться! (Бунше.) Отвечай ему  что-нибудь...  а  то  ты  видишь,  человек
надрывается.
     Бунша. Я на иностранных языках только революционные слова знаю,  а  все
остальное забыл.
     Милославский. Ну, говори хоть революционные, а то ты ведь никаких  слов
не произносишь...  Как  рыба  на  троне!  (Послу.)  Продолжайте,  я  с  вами
совершенно согласен.
     Посол. Ди фраге фон Кемска волост... Шведише арме хат зи эроберн... Дер
гроссер кениг дес шведишен кенигс рейхе зандте мих...  унд...  Дас  ист  зер
эрнсте фраге... Кемска волост...
     Милославский. Правильно. Совершенно правильно.  (Дьяку.)  Интересно  бы
хоть в общих чертах узнать, что  ему  требуется...  Так  сказать,  идейка...
смысл... Я, как назло, в шведском языке не силен, а царь нездоров...
     Дьяк. Он, батюшка, по-немецки говорит. Да понять-то его немудрено.  Они
Кемскую  волость  требуют.  Воевали  ее,  говорят,  так  подай  теперь   ее,
говорят!..
     Милославский. Так что же ты молчал? Кемскую волость?
     Посол. О, я... о, я...
     Милославский. Да об чем разговор?  Да  пущай  забирают  на  здоровье!..
Господи, я думал, что!..
     Дьяк. Да как же так, кормилец?!
     Милославский. Да кому это надо?  (Послу.)  Забирайте,  забирайте,  царь
согласен. Гут.
     Дьяк. О господи Исусе!
     Посол (обрадован,  кланяется).  Канн  их  мих  фрейцелен  унд  ин  мейн
фатерланд цурюккерен?
     Дьяк. Он спрашивает, можно ли ему домой ехать?
     Милославский. А, конечно! Пускай сегодня же и едет. (Послу.) Оревуар.
     Посол (кланяясь). Вас бефельт цар и фелики  кнезе  Иван  Василович  ден
гроссен кениг дес Шведенс хинтербринген?
     Дьяк. Он спрашивает: чего королю передать?
     Милославский. Мой пламенный привет.
     Бунша.  Я  не  согласен  королю  пламенные  приветы  передавать.   Меня
общественность загрызет.
     Милославский. Молчи,  бузотер.  (Обнимает  посла,  и  у  того  с  груди
пропадает драгоценный медальон.) Ауфвидерзеен. Королю кланяйтесь и  скажите,
чтроы пока никого не присылал. Не надо. Нихтс.

                     Посол, кланяясь, уходит с Дьяком.

Приятный человек. Валюты у него, наверно, в кармане, воображаю!..
     Бунша. Я изнемогаю под тяжестью государственных  преступлений,  которые
мы совершили. О боже мой! Что теперь  делает  несчастная  Ульяна  Андреевна?
Она, наверно, в милиции. Она плачет и стонет, а я  царствую  против  воли...
Как я покажусь на глаза общему нашему собранию?

                     Дьяк входит и ищет что-то на полу.

     Милославский. Ты чего, отец, ползаешь?
     Дьяк. Не вели  казнить,  государь...  Посол  королевский  лик  с  груди
потерял... на нем алмазы граненые...
     Милославский. Нельзя быть таким рассеянным.
     Дьяк. Вошел сюда - был, а вышел - нету...
     Милославский. Так всегда и бывает. В театрах это  постоянно  в  буфете.
Смотреть надо за вещами, когда в комнату входишь. Да отчего ты так  на  меня
таращишься? Уж не думаешь ли ты, что я взял?
     Дьяк. Что ты, что ты?!
     Милославский (Бунше). Ты не брал?
     Бунша. Может быть, за трон завалился? (Ищет.)
     Милославский. Ну, нету! Под столом еще посмотри. Нету и нету.
     Дьяк. Ума не приложу... вот горе! (Уходит.)
     Бунша. Происшествия все ужаснее и ужаснее. Что бы я отдал сейчас, чтобы
лично явиться и заявить о том, что я нашелся. Какое ликование поднялось бы!
     Дьяк (входит). Патриарх тебя видеть желает, государь. Радуется.
     Бунша. Чем дальше, тем хуже!
     Милославский. Скажи ему, что мы просим его сюда в срочном порядке.
     Бунша. Что вы  делаете?  В  присутствии  служителя  культа  я  не  могу
находиться в комнате, я погиб.

                     Колокольный звон. Входит Патриарх.

     Патриарх. Здравствуй, государь, нынешний  год  и  впредь  идущие  лета!
Вострубим, братие, в златокованые трубы! Царь и великий князь яви нам зрак и
образ красен! Царь, в руцах демонов побывавший, возвращается к нам. Подай же
тебе, господи, самсонову силу, александрову храбрость, соломонову мудрость и
кротость давидову! Да тя славят все страны и всякое дыхание человече и  ныне
и присно и во веки веков!
     Милославский (аплодируя). Браво! Аминь! Ничего не в силах  прибавить  к
вашему блестящему докладу, кроме одного слова - аминь!

   Хор запел многолетие. Милославский отдает честь, поет что-то веселое и
                                современное.

(Бунше.) Видишь, как тебя приветствуют! А ты хныкал!.. (Патриарху.) Воистину
воскресе,  батюшка!  (Обнимает  Патриарха,  причем  у того с груди пропадает
панагия.)  Еще  раз  благодарю  вас,  батюшка, от царского имени и от своего
также   благодарю,  а  затем  вернитесь  в  собор,  к  вашим  угодникам.  Вы
совершенно  и  абсолютно  свободны,  в  хоре надобности тоже нет. А в случае
чего-нибудь  экстренного  мы  вас  кликнем.  (Провожает Патриарха до дверей,
отдавая ему честь.)

                         Патриарх уходит с Дьяком.
                  Дьяк тотчас вбегает в смятении обратно.

Чего еще случилось?
     Дьяк. Ох, поношение! У патриарха панагию с груди...
     Милославский. Неужто сперли?
     Дьяк. Сперли!
     Милославский. Ну уж, это мистика какая-то! Что же это у  вас  делается,
ась?
     Дьяк. Панагия - золота на четыре угла, яхонт лазоревый, два изумруда...
     Милославский. Это безобразие?
     Дьяк. Что делать прикажешь, князь? Уж мы воров и за ребра вешаем, а все
извести их не можем.
     Милославский. Ну зачем же за ребра вешать? Уж тут я прямо скажу, что  я
против. Это типичный перегиб.  С  ворами,  Федя,  если  хочешь  знать,  надо
обращаться мягко. Ты ступай к патриарху и как-нибудь так поласковее с ним...
утешь его... Что он, очень расстроился?
     Дьяк. Столбом стоит.
     Милославский. Ну, оно понятно. Большие потрясения от этого  бывают.  Уж
кому-кому, а мне приходилось видеть в театрах...

                               Дьяк выбегает.

     Бунша. Меня начинают терзать смутные подозрения. У Шпака  -  костюм,  у
посла - медальон, у патриарха - панагия...
     Милославский. Ты на что намекаешь? Не  знаю,  как  другие,  а  я  лично
ничего взять не могу. У меня руки так устроены... ненормально.  Мне  в  пяти
городах снимки с пальцев делали... ученые... и  все  начальники  единогласно
утверждают, что с такими пальцами человек присвоить чужого не может. Я  даже
в перчатках стал ходить, так мне это надоело.
     Дьяк (входит). Татарский князь Едигей к государю.
     Милославский. Э, нет! Этак я из сил выбьюсь. Объявляю перерыв на обед.
     Дьяк. Царь трапезовать желает.

    Тотчас стольники вносят кушанья, за стольниками появляются гусляры.

     Бунша. Это сон какой-то!..
     Милославский (Дьяку). Это что?
     Дьяк. Почки  заячьи  верченые  да  головы  щучьи  с  чесноком...  икра,
кормилец. Водка анисовая, приказная, кардамонная, какая желаешь.
     Милославский.  Красота!..  Царь,  по  стопочке  с  горячей  закуской!..
(Пьет.) Ко мне, мои тиуны, опричники мои!..

                                Бунша пьет.

     Дьяк. Услали же, батюшка-князь, опричников!
     Милославский. И хорошо  сделали,  что  услали,  ну  их  в  болото!  Без
отвращения вспомнить не могу. Манера у них сейчас  рубить,  крошить!  Секиры
эти... Бандиты они, Федя. Простите, ваше величество,  за  откровенность,  но
опричники ваши просто бандиты! Вотр сантэ!
     Бунша. Вероятно, под влиянием спиртного  напитка  нервы  мои  несколько
успокоились.
     Милославский. Ну, вот. А ты, Федя, что ты там жмешься возле  почек?  Ты
выпей, Федюня, не стесняйся. У нас попросту. Ты мне очень понравился.  Я  бы
без тебя, признаться, как без рук был. Давай с тобой на  брудершафт  выпьем.
Будем дружить с тобой, я тебя выучу в театр ходить... Да,  ваше  величество,
надо будет театр построить;
     Бунша. Я уже наметил кое-какие мероприятия  и  решил,  что  надо  будет
начать с учреждения жактов.
     Милославский. Не велите казнить, ваше величество, но,  по-моему,  театр
важнее. Воображаю, какая  сейчас  драка  на  Изюмском  шляхе  идет!  Как  ты
думаешь, Федя? Что, у вас яхонты в магазины принимают?
     Дьяк. Царица к тебе, великий государь, видеть желает.
     Бунша. Вот тебе раз! Этого я как-то не предвидел. Боюсь, чтобы не вышло
недоразумения с Ульяной Андреевной. Она, между нами говоря,  отрицательно  к
этому относится. А впрочем, ну ее к черту, что я ее, боюсь, что ли?
     Милославский. И правда.

                           Бунша снимает повязку.

     Повязку это  ты  зря  снял.  Не  царская,  говоря  откровенно,  у  тебя
физиономия.
     Бунша. Чего? Попрошу вас?! С кем говоришь?
     Милославский. Молодец! Ты бы раньше так разговаривал!

                Появляется Царица, и Бунша надевает пенсне.

     Царица (в  изумлении).  Пресветлый  государь,  княже  мой  и  господин!
Дозволь рабыне твоей, греемой милостью твоею...
     Бунша. Очень  рад.  (Целует  руку  царицы.)  Очень  рад  познакомиться.
Позвольте вам представить: дьяк... и гражданин  Милославский.  Прошу  вас  к
нашему столику.
     Милославский. Ты что плетешь? Сними, гад, пенсне.
     Бунша.  Но-но-но!  Человек!  Почки  один  раз  царице!  Простите,  ваше
имя-отчество не Юлия Владимировна?
     Царица. Марфа Васильевна я...
     Бунша. Чудесно, чудесно!
     Милославский. Вот разошелся! Э-ге-ге? Да ты,  я  вижу,  хват!  Вот  так
тихоня!
     Бунша. Рюмку кардамонной, Марфа Васильевна.
     Царица (хихикая). Что вы, что вы...
     Бунша. Сейчас мы говорили на интереснейшую тему. Вопрос  об  учреждении
жактов.
     Царица. И все-то ты в трудах,  все  в  трудах,  великий  государь,  аки
пчела!
     Бунша. Еще рюмку, под щучью голову.
     Царица. Ой, что это вы...
     Бунша (Дьяку). Вы что на меня так смотрите? Я знаю, что у тебя на  уме!
Ты думаешь, уж не сын ли я какого-нибудь кучера или кого-нибудь в этом роде?
Сознавайся!

                            Дьяк валится в ноги.

Нет,  ты  сознавайся, плут... Какой там сын кучера? Это была хитрость с моей
стороны.  (Царице.)  Это  я, уважаемая Марфа Васильевна, их разыгрывал. Что?
Молчать! (Дьяку.) Скажите, пожалуйста, что у вас, нет отдельного кабинета?
     Милославский. Милые! Да он нарезался! Да ведь как  быстро,  как  ловко!
Надо спасать положение. (Гуслярам.) Да что вы,  граждане,  молчите?  Гряньте
нам что-нибудь.

                         Гусляры заиграли и запели.

     Гусляры (поют). А не сильная туча  затучилася...  А  не  сильные  громы
грянули... Куда едет собака крымский царь...
     Бунша. Какая это собака? Не позволю про царя такие песни петь! Он  хоть
и  крымский,  но  не  собака!  (Дьяку.)  Ты  каких  это  музыкантов  привел?
Распустились здесь без меня!

                            Дьяк валится в ноги.

     Милославский. Что, Федюша, у вас нарзану нету?
     Бунша. Пускай они румбу играют! Гусляры. Ты, батюшка, только скажи, как
это... а мы переймем... мы это сейчас...

           Бунша напевает современный танец. Гусляры играют его.

     Бунша (Царице). Позвольте вас просить на один тур, Юлия Васильевна.
     Царица. Ой, срамота? Что это ты, батюшка-царь...
     Бунша. Ничего, ничего. (Танцует с Царицей.)

                         Дьяк рвет на себе волосы.

     Милославский. Ничего, Федя, не расстраивайся! Ну, перехватил царь,  ну,
что такого... с кем не бывало! Давай с тобой! (Танцует с Дьяком.)

                      Набат и шум. Гусляры замолчали.

Это мне не нравится, что еще такое?

                     Дьяк выбегает, потом возвращается.

     Дьяк. Беда, беда! Опричники взбунтовались, сюда едут! Кричат, что  царь
ненастоящий. Самозванец, говорят!
     Царица. Ох-ти мне, молодой! С ненастоящим  плясала...  Ох,  чернеческий
чин наложат!.. Ой, погибель моя!.. (Убегает.)
     Милославский. Как, опричники? Они же на Изюмский шлях поехали!
     Дьяк. Не доехали, батюшка. Смутили их. От заставы повернули.
     Милославский. Какой же гад распространил этот гнусный слух?
     Дьяк. Патриарх, батюшка, патриарх.
     Милославский. Дорогой самодержец, мы пропали!
     Бунша. Я требую продолжения танца! Как пропали? Граждане, что делать?

                     Гусляры исчезают вместе с Дьяком.

Николай Иваныч, спасите!

     Шум ближе. Звон. Тьма. Свет. Стенка распадается, и рядом с палатой
                       появляется комната Тимофеева.

     Тимофеев. Скорее, Иван Васильевич!
     Иоанн (застегивая царское облачение). Слава тебе господи!
     Тимофеев. Вот они, живы!
     Милославский. Живы, живы! (Бунше.) Вали, вали, вали! (Вбегает с  Буншей
к Тимофееву.)
     Иоанн (при виде Бунши). Ой, сгинь, пропади!
     Милославский. Временно, временно, отец, не волнуйся!

                          Иоанн вбегает в палату.

Иван  Васильевич!  Имейте  в виду, что мы шведам Кемскую волость отдали! Так
что все в порядке!
     Иоанн. Шведам - Кемь? Да как же вы смели, щучьи вы дети?!

                     В палату вбегают Опричник и Дьяк.

Шведам - Кемь? А ты, лукавый дьяк, куда смотрел?

  Дьяк валится в ноги. Иоанн в ярости валит Дьяка на аппарат. Дьяк тотчас
          вскакивает, бросается в палату. Тьма. Свет. Палаты нет.

     Тимофеев. Аппарат мой! Аппарат! Раздавили! Что вы  наделали?  Зачем  вы
его разозлили??.. Погибло мое изобретение!

                   В передней появляются милиция и Шпак.

     Шпак. Вот они, товарищи начальники, гляньте! Тимофеев. Ах  ты,  подлец!
Милиция. Эге!.. (Бунше.) Вы - царь? Ваше удостоверение личности, гражданин.
     Бунша. Каюсь, был  царем,  но  под  влиянием  гнусного  опыта  инженера
Тимофеева.
     Милославский. Что вы его слушаете, товарищи! Мы с маскарада,  из  парка
культуры и отдыха мы. (Снимает боярское облачение.).

    Бунша снимает царское облачение. На груди Милославского - медальон и
                                  панагия.

     Бунша. Оправдались мои подозрения! Он  патриарха  обокрал  и  шведского
посла!
     Шпак. Держите его! Мой костюм!
     Милиция. Что же вы, гражданин, милицию путаете? Они воры?
     Шпак. Воры, воры! Они же крадут, они же царями притворяются!

                        Появляется Ульяна Андреевна.

     Ульяна. Вот он где! Что это, замели тебя? Дождался, пьяница!
     Бунша. Ульяна Андреевна! Чистосердечно признаюсь, что я царствовал,  но
вам  не  изменил,  дорогая  Ульяна  Андреевна!  Царицей   соблазняли,   дьяк
свидетель!
     Ульяна. Какой дьяк? Что ты порешь, алкоголик? Какой он  царь,  товарищи
начальники! Он - управдом!
     Тимофеев. Молчите все! Молчите все! Мой аппарат, моя машина погибла!  А
вы об этих пустяках... Да, это я, я сделал опыт, но нужно же такое несчастье
на каждом шагу... явился этот болван управдом и ключ утащил с собой!  Старый
рамоли, князь-развалина... и этот разозлил Ивана Грозного! И вот  нет  моего
аппарата! А вы об этой ерунде!
     Милиция. Вы кончили, гражданин?
     Тимофеев. Кончил.
     Милиция (Милославскому). Ваше удостоверение?
     Милославский.   Ну,   чего   удостоверение?   Что   же   удостоверение?
Милославский я, Жорж.
     Милиция (радостно). А! Так вы в Москве, стало быть?
     Милославский. Не скрою. Прибыл раньше времени.
     Милиция. Ну-с, пожалуйте все в отделение.
     Бунша. С восторгом предаюсь в руки родной милиции,  надеюсь  на  нее  и
уповаю.
     Милославский. Эх, Коля, академик! Не плачь! Видно, уж такая  судьба!  А
насчет панагии, товарищи, вы не верьте, это мне патриарх подарил.

Милиция  выводит  всех  из  квартиры.  В  ту же минуту гаснет свет в комнате
Тимофеева.  Радостный  голос  в  рупоре  в  передней:  "Слушайте продолжение
"Псковитянки".  И тотчас грянули колокола и заиграла хриплая музыка. Комната
Тимофеева  освещается,  Тимофеев  спит в той самой позе, как заснул в первом
                                   акте.

     Тимофеев. Скорей, скорей, Иван Васильевич... Фу,  черт,  да  я  заснул!
Боже, какая ерунда приснилась... Аппарат-то цел?  Цел.  Батюшки,  меня  жена
бросила... Да нет, это во сне. Слава богу, во  сне.  А  вдруг...  Косинус...
черт, надоел мне с колоколами...

                    Передняя освещается. Входит Зинаида.

     Зинаида. Коля, это я.
     Тимофеев. Зиночка, ты!
     Зинаида. Ты так и не ложился? Колька, ты с ума сойдешь, я тебе  говорю.
Я тебе сейчас дам чаю, и ложись... Нельзя так работать.
     Тимофеев. Зина, я хотел тебя спросить...  видишь  ли,  я  признаю  свою
вину... я действительно так заработался, что обращал мало внимания на тебя в
последнее время... Косинус... ты понимаешь меня?
     Зинаида. Ничего не понимаю.
     Тимофеев. Ты где сейчас была?
     Зинаида. На репетиции.
     Тимофеев. Скажи мне, только правду. Ты любишь Якина?
     Зинаида. Какого Якина?
     Тимофеев. Не притворяйся. Очень талантлив...  ему  действительно  дадут
квартиру? Ну, словом, он ваш кинорежиссер.
     Зинаида. Никакого Якина-режиссера нету у нас.
     Тимофеев. Правда?
     Зинаида. Правда.
     Тимофеев. А Молчановского нету?
     Зинаида. И Молчановского нету.
     Тимофеев. Ура! Это я пошутил.
     Зинаида. Я тебе говорю, ты с ума сойдешь!

                               Стук в дверь.

Да, да!

                               Вбегает Шпак.

     Тимофеев. Антон Семенович, мне сейчас приснилось, что вас обокрали.
     Шпак (заливаясь слезами). Что приснилось? Меня действительно обокрали!
     Тимофеев. Как?
     Шпак. Начисто. Пока был на службе. Патефон, портсигар, костюм! Батюшки!
И телефонный аппарат срезали!..  Зинаида  Михайловна,  позвольте  позвонить.
Батюшки! (Бросается к телефону.) Милицию! Где наш управдом?
     Зинаида  (распахнув  окно,  кричит).   Ульяна   Андреевна!   Где   Иван
Васильевич? Шпака обокрали!

                   В радиорупоре сильнее грянула музыка.

                                  Занавес

                                   Конец


<<< назад   начало >>>